М.Б.Конашев
В ушедшем ХХ веке отечественная наука оказалась разделенной на какое-то время на науку просто отечественную (советскую) и науку отечественных ученых за рубежом. Хотя ученые эмигрировали и из царской России, в том числе и по политическим причинам, эмиграция после революции 1917 г. [1], часто независимо от воли и желания самих эмигрантов, приобрела тотально политический характер. В начале 1930-х гг. был введен в употребление термин «невозвращенец» и именно тогда, а не раньше и не позже, ученых, как и многих других граждан СССР, разделили раз и навсегда на тех, кто «здесь», и тех, кто «там». Одно из печальных следствий такого разделения заключалось в том, что люди, ставшие (иногда неожиданно для себя, как, например, генетики Ф.Г.Добржанский и Н.В.Тимофеев-Ресовский) «невозвращенцами», стали ими в абсолютном значении: дорога назад, на родину была им закрыта [2]. В этих условиях для разделенных коллег, а зачастую и друзей, особое значение приобретала связь, то есть переписка. Существенным и очень важным компонентом такой переписки неизменно была книга. Она являлась не только предметом интереса, обсуждения и обмена, но и, как теперь принято говорить, духовной составляющей диалога, одной из стержневых мировоззренческих и культурных опор, предпосылкой, условием и символом осмысленной и одушевленной человеческой жизни. Определенную и достаточно точную картину той роли, какую играла книга в этом развитии, позволяет получить переписка всемирно известного в ХХ веке генетика-эволюциониста Ф.Г.Добржанского, с декабря 1927 г. до конца жизни находившегося в США [3], с рядом его коллег и друзей на родине, в СССР [3].
Переписка была вынужденно прервана по политико-идеологическим причинам в середине 1930-х годов и восстановлена в конце 1960-х годов. Писем второго периода (после восстановления переписки) больше количественно и они богаче содержательно. Добржанский обменивался со своими коллегами и друзьями оттисками, информацией о новых книгах, самими книгами по специальности (по всем интересовавшим корреспондентов новым направлениям и актуальным проблемам) и книгами вне круга непосредственных профессиональных интересов. Добржанский устраивал им подписку на некоторые иностранные издания по их просьбе, в свою очередь получал оттиски и книги от них, а также помощь в подписке на некоторые отечественные издания. В итоге поддерживался интенсивный и широкий, в первую очередь профессиональный, книгообмен. Однако в период конца 1920-х – начала 1930-х гг. этот книгообмен не включал еще книг (и статей в журналах) по гуманитарной тематике, в том числе художественную литературу, то есть не имел мировоззренческого оттенка. Когда переписка стала вновь возможной и была возобновлена, указанный второй аспект не только появился, но и подчас имел, вероятно, даже большее значение для корреспондентов.
С просьбой о присылке оттисков работ Добржанского, а также часто книг как самого Добржанского, так и самых разных других зарубежных авторов, к Добржанскому обращались как его старые друзья и коллеги, так и неизвестные ему молодые ученые [4]. При этом часто просьбы сопровождались очень высокими оценками вклада Добржанского не только в мировую, но и в отечественную науку, а также указанием на то, для какой цели запрашивается то или иное издание и каким образом оно будет использовано.
Л.Я.Бляхер в письме от 10 апреля 1972 г. из Москвы, выражая благодарность за книгу Добржанского «Генетика эволюционного процесса», полученную накануне, оценивал ее так: «Не сочтите за пустой комплимент, но я действительно не знаю ничего равного в мировой генетической и эволюционной литературе» [5]. В письме от 26 марта 1971 г. В.В.Алпатов писал, что прочитал присланный Добржанским очередной том и «порадовался успеху Вашему в жизни. Я не знаю никого из соотечественников, достигших такой славы за рубежом» [6].
В письме из Новосибирска от 18 ноября 1974 г. Ю.Я.Керкис писал: «Мне бы очень хотелось иметь несколько книжек. В частности: Последнее, кажется 3-е, издание Штерновой «Генетики человека» и какой-либо, считаемый в США в настоящее время лучшим, учебник общей (подчеркнуто Керкисом. – М.К.) генетики, где в наиболее разумной форме сочетались бы классическая и молекулярная генетики с основами практического использования генетики в селекции. Наверное, есть у Вас что-нибудь подобное Вашему с Дэнном учебнику, сослужившему такую службу в свое время. Это мне очень нужно для моей <педагогической> работы и для сравнения программы моего курса с принятой сейчас у Вас. Для других целей мне очень нужен Cold Spring Harbor’овский том за 1974 год…» [7].
В письме от 11 мая 1972 (?) г. из Новосибирска М.Д.Голубовский, благодаря Добржанского за «Genetics of Evolutionary Process», обещал: «Я ее прочту с большим удовольствием и буду использовать при чтении курса популяционной генетики в Новосибирском университете» [8].
Из книг самого Добржанского по эволюционной теории наибольшей популярностью, судя по переписке, пользовалась «Генетика эволюционного процесса» [9] и «Эволюционирующее человечество» [10]. Добржанский часто сам, по собственной инициативе посылал нужные книги, причем не только близким друзьям. Это мог быть как давно известный, так и совсем безвестный коллега. Так, письмо Б.Л.Астаурова от 14 мая 1969 г. начинается следующим образом: «Дорогой Феодосий Григорьевич! Подозреваю, что это Вам я обязан за очень меня порадовавшую присылку издательством M.I.T. нового издания книги Л.С.Берга. Если я догадался верно, искренне благодарю Вас за это» [11].
В обратном потоке к Добржанскому книгой всей переписки была безусловно книга «Вечное движение» Н.П.Дубинина [12], вызвавшая отрицательную реакцию не только генетиков, но и биологов в целом, довоенных поколений, в особенности непосредственных участников описываемых в книге событий [13]. Ю.Я.Керкис, в частности, писал: «Конечно, своей книгой он заработал себе очень недобрую славу. Но у кого? У сотни стариков, а у нас в стране у нескольких десятков, переживших все вместе с ним, знающих, что он врет, но не могущих это доказать. Заметьте, Н.П. ссылается везде на устные высказывания людей, которых уже нет в живых! Я-то, будучи предельно близок к Николаю Ивановичу, знал его отношение к Н.П. и знаю, где и в чем Н.П. врет, но какой толк из этого?! А публика ведь читает эту книгу “взахлеб” и всем нравится: вот-де какой герой! Малость нескромен, но это бывает... ! Нас скоро не будет, а молодежь будет читать и верить, пока какие-нибудь историки в этом разберутся» [14]. Был у этой ситуации и стародавний аспект, выражаемый формулой «плетью обуха не перешибешь». В письме от 18 декабря 1973 г. В.В.Алпатов писал: «В биологии местной больших событий не произошло. Bestseller'ом продолжает быть книга “Вечное движение” или, как ее в шутку называют, “Личное самовыдвижение”. Людям далеким от биологии он нравится, а биологи-генетики находят в ней все больше и больше неточностей и искажений. Пока рецензий на нее не появилось, Малиновский, говорят, написал разгромную рецензию, но кто решится ее напечатать?» [15].
Из издававшейся в СССР того времени гуманитарной литературы, друзья посылали Добржанскому лучшие книги по русскому искусству, в особенности древнерусской архитектуре [16], и все издания о Ф.М.Достоевском [17]. Из последних ими особенно была отмечена книга Б.И.Бурсова [18]. В частности, В.В.Алпатов в письме от 25 октября (?) 1974 г. сообщал: «Вышла в свет книга Бурсова “Личность Достоевского” ок. 600 стр. тираж 20 000 экз. Расхватали в несколько часов, <эти> прислали из Ленинграда, где книга печаталась. Мне ее с трудом достали и я Вам по прочтении пришлю в Калифорнию». А в письме от 9 февраля 1975 г. из Москвы он спрашивал Добржанского, получил ли он книгу Бурсова о Достоевском, и если получил, то «каково Ваше о ней мнение? Автор, профессор или доцент Ленинградского Университета, очень эрудирован в русской литературе, но не пользуется официальной популярностью и выход его книги <насколько> я слежу никак не отразился в рецензиях» [19]. Для Добржанского все эти книги имели неоценимое значение, если учесть его особое отношение к Достоевскому, включавшее постоянное обращение к творчеству и мыслям писателя. Можно усмотреть особый символ в том, что с первым письмом Ф.Г.Добржанскому от 30 января 1970 г. из Москвы после почти сорокалетнего перерыва в переписке В.В.Алпатов послал фотографию памятника Ф.М.Достоевскому, сделанную им собственноручно.
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект №02-03-18008а).
1. В случае Ф.Г.Добржанского см. подробнее: Конашев М. Б. Ученый в разделенном мире: Ф.Г.Добржанский и становление биологии в начале века // Науковедение. 2000. №3. С.209–224.
2. Конашев М.Б. Ф.Г.Добржанский – генетик, эволюционист, гуманист // Вопросы истории естествознания и техники. 1991. №1. С.56–71.
3. О переписке в целом см.: Конашев М. Б. Переписка русских и американских генетиков в 1940–1960 гг. // Институт истории естествознания и техники им. С.И. Вавилова. Годичная научная конференция, 2000 / Под ред. В.М. Орла. М., 2000. С.437–438.
4. Среди корреспондентов Ф.Г.Добржанского, обратившихся к нему с такими просьбами, в частности были: В.В.Алпатов, В.В.Бабков, Л.Я.Бляхер, М.Д.Голубовский, Ю.Я.Керкис, Ю.И.Новожженов, и др.
5. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Blyakher [Blacher]. [1972].
6. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Alpatov, W. [ca. 1930].
7. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Kerkis. [2 fold., 1969–75].
8. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Georgiеvsky, A.B. (находилось в этом деле).
9. Dobzhansky Theodosius. Genetics of the evolutionary process. New York; London: Columbia University Press, 1970. xiii, 505 p.
10. Mankind Evolving: the Evolution of the Human Species. New Haven: Yale University Press, 1962. xiii, 381 p.
11. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Astaurov, B.L.
12. Дубинин Н.П. Вечное движение. М., 1973. 447 с. (2-е изд.: 1975. 431 с.; 3-е изд.: 1989. 446 с.).
13. Так, В.В.Алпатов в письме от 28 октября 1973 г. сообщал: «Гвоздем осеннего книжного сезона продолжает быть книга Дубинина – образец подлости, <легкомыслия>. Несмотря на тираж в 100 000 экз. достать ее трудно и мой экземпляр все время у кого-то в процессе чтения» (APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Alpatov, W. [ca. 1930]).
14. Письмо Ю.Я.Керкиса к Ф.Г.Добржанскому из Новосибирска от 29 сентября 1975 г. (APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Kerkis [2 fold., 1969-75])
15. APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Alpatov, W. [ca. 1930]
16. Так, в письме от 28 февраля 1974 г., из Севастополя К.М.Хайлов писал Добржанскому: «Мне очень приятно, что “Древние русские города” доставили Вам удовольствие и я понимаю, что Вы должны были испытывать, читая книг лауреата! А красота русских церквей, вообще старых российских городов и для меня здесь почти то же, что и для Вас там: одна из духовных опор. В этом смысле Севастополь – одно из мест, где сохранилась часть подлинной истории (связанная с Суворовым, с флотом, турецкой войной). Здесь ведь и могилы черноморских адмиралов тех времен. Сохранились и равелины при входе в бухту, и братское кладбище с могилами героев турецкой войны. Но главное тут море, такое же неизменное, как и история России» (APSL. B: D65 Th. Dobzhansky Papers. Khailov, K.M. [1970–74]).
17. В последнем письме от 5 октября 1975 г. из Москвы В.В.Алпатов спрашивал: «Получили ли Вы книгу о издат[ельской] деятельности Достоевского (журнал “Эпоха”)? Я хожу в магазины и все (немногое) по Достоевскому покупаю для Вас».
18. Бурсов Б.И. Личность Достоевского. Л., 1974. 671 с.
19. Там же.
Источник: М.Б.Конашев. Один из аспектов
диалога отечественных генетиков
на родине и за рубежом // ИИЕТ РАН. Годичная научная
конференция 2003 г.
М.: Диполь-Т, 2003, с.396-399.
© М.Б.Конашев