Лазарев Петр Петрович (13.4.1878-24.4.1942) – физик, биофизик, геофизик. Академик с марта 1917. В момент ареста директор Института физики и биофизики Наркомздрава (основал его в 1916-1917 как Физический институт Московского научного института), директор Гос. Рентгенологического института, руководил кафедрой физики в Московском электромашиностроительном институте (МЭМИ). Несмотря на уменье приноравливаться к обстоятельствам и людям, явную практическую пользу его разностороннейшей деятельности (упомянем хотя бы создание крупной школы физиков и геомагнитные съемки Курской магнитной аномалии), постоянно вызывал подозрения у большевистских властителей. С дореволюционного времени - объект скандальных нападок К.А.Тимирязева, официально признанного великим авторитетом в советской России. ("Русский научный авантюрист, задавшийся мыслью сделать облаву на всю русскую физику", – так писал Тимирязев о Лазареве, и в таком же стиле, напомним в скобках, он нападал на Б.Б.Голицына, М.Н.Шатерникова, Н.К.Кольцова, на менделизм и Петербургскую Академию наук. Приняв советскую власть и получив восторженный отклик Ленина на сборник своих статей, содержавший все эти глубоко несправедливые нападки, Тимирязев стал знаменем многих погромщиков от науки). В январе 1929 Лазарев вызвал неудовольствие, выступив против перебаллотировки коммунистов, проваленных на выборах в действительные члены АН СССР. Буря доносов на него последовала после одной обычной его лекции, где он указал на ошибку Энгельса в вопросе о √-1 (хотя той же аудитории говорил об очень интересных, по его мнению, мыслях в "Диалектике природы"). Не чуждый тщеславия, он вел колоссальную переписку с зарубежными учеными ("его тешили эти сношения всегда", – замечает в своем дневнике Вернадский), – такие связи учитывались и вызывали особый интерес ГПУ. Лазарев арестован в Москве у себя дома в ночь на 5 марта 1931. Приказом по Наркомздраву от 16 мая снят с обеих директорских должностей; кафедры в МЭМИ также лишен. Институт физики и биофизики, главное детище Лазарева, передан в ведение ВСНХ и превращен в химический "Институт спецзаданий", который должен был заниматься какими-то секретными видами излучений. Все научные сотрудники института Лазарева были уволены, все богатейшее научное оборудование исчезло. Жена Лазарева, Ольга Александровна, жила, как и он, в помещении института. Ходила в ОГПУ, трижды ездила к Н.А.Семашко, который в бытность свою наркомом здравоохранения РСФСР покровительствовал Лазареву; при последнем свидании Семашко сказал, что дело Петра Петровича продлится долго. Потом до нее дошел слух, что ее выселят, садик ее вскопают, а мужа вышлют на 10 лет. Она повесилась 13 июня, Лазарев об этом узнал не скоро. Захватив на обыске письма западных ученых, ГПУ вело долгие допросы Лазарева: по сведениям Вернадского, Лазарева "заставили описать всю жизнь – в связи с его заграничными сношениями". В сентябре 1931 его выпустили из тюрьмы и отправили в ссылку в Свердловск. Видимо, сыграли свою роль и ходатайства ряда академиков, и удачная их тактика: по совету А.Н.Баха (подписавшего записку о Лазареве последним) обратились не к Куйбышеву (недолюбливавшему Академию), а к его сопернику – Молотову. Из тюрьмы Лазарев вышел с подорванным здоровьем (приступы эпилепсии). Думал о самоубийстве. В Свердловске читал лекции в геологоразведочном институте и в Институте профзаболеваний, работал над приложением биофизики к медицине. "На прощание" прочитал там лекцию в ГПУ: "Начало и конец Вселенной" (на эту закрытую лекцию пришли и местные диаматчики, и геологи-профессора). Вернулся в столицу в конце февраля 1932. "Очень я счастлив, что его вернули, – записал в дневнике Вернадский, – не академическая власть хлопотала, а Мензбир и товарищи и ученики. Вавиловы отказались подписать. Шло через Молотова". Опальным Лазарев остался, в общем, до конца жизни. За "лженаучные теории" его громили в 1938-м.