Е. С. Левина

ПАМЯТИ ПОГИБШИХ УЧЕНЫХ

Суд палача. Николай Вавилов в застенках НКВД: Биографический очерк. Документы. Сост.: Я.Г.Рокитянский, Ю.Н.Вавилов, В.А.Гончаров. М.: Асаdеmia, 1999. 552 с.

Последнее десятилетие в отечественной историографии отмечено активной работой историков-документалистов. Благодаря открывшемуся доступу к архивным фондам, засекреченным в советское время, появились многочисленные публикации документов, в том числе нескольких следственных дел, представляющих большой общественный интерес. Это «Академическое дело» [1], материалы процесса над Еврейским антифашистским комитетом [2] и документы следственного дела по обвинению Николая Ивановича Вавилова (1887-1943).

Хронологически порядок публикаций и самих событий не совпадает: дело ЕАК последнее из трех названных. Общее в «делах» — сфабрикованность обвинений и драматичность судеб подследственных. Дело Вавилова, ученого с мировым именем, патриота и созидателя, трагично вдвойне: Николаю Ивановичу, работавшему всю жизнь для того, чтобы решить на века проблему мировых растительных ресурсов и накормить человечество, суждено было мучительно погибнуть в тюрьме от голода и болезни, вызванной истощением.

История о том, как публицисты использовали материалы сфальсифицированного в НКВД дела Вавилова о «вредительстве» и «передаче» иностранным государствам сведений, составляющих государственную тайну, т. е. о «шпионаже», любопытна сама по себе. О ней рассказано в статье историка Я.Г.Рокитянского, предваряющей публикацию документов.

Единственный, кто имел доступ к материалам его следственного дела в советское время, был Марк Поповский. В период хрущевской оттепели под предлогом сбора сведений по истории советской науки и для работы над научно-популярными очерками ему удалось взять выписки из дела №1500. Эти материалы он использовал в работе над биографией Вавилова, так и не опубликованной полностью в доперестроечном СССР и распространенной в варианте, изданном в США [3]. Процитированные Поповским документы в дальнейшем использовали другие авторы.

В книге впервые воспроизведены документы следственного дела если не полностью, то в достаточном объеме, что позволяет судить о том, «как это делалось» сталинским НКВД.

Последние снимки в тюрьме. Москва, 13 августа 1940 г.

Разумеется, это нелегкое чтение. Стилистика допросов, протоколы очных ставок с близкими Николаю Ивановичу людьми, его учениками и соратниками, уже арестованными и обвиняемыми, изложенные жестким языком дознания, вынужденные признания и изобличения друг друга — испытание и для читателя. Заключительные документы: два обращения к Берии (после вынесения приговора в 1941-м и из Саратовской тюрьмы в 1942-м), выписка из истории болезни и свидетельство тюремного врача о смерти Вавилова уже были известны ранее из публикаций Поповского и др. Тем не менее они потрясают безысходностью положения великого ученого перед лицом сталинской инквизиции и трагичностью судеб его современников.

Однако нынешние историки увидят в книгах больше, обратят внимание на другие упоминаемые в документах имена; юристы выявят нарушения в ведении следственных дел. А биологам, хорошо знакомым с научными работами Вавилова, наиболее заметно следующее.

Среди упоминаемых ученых, большинство которых подверглось преследованиям (некоторые погибли, получив высшую меру наказания), лучшие отечественные агрономы и биологи, способные восстановить разоренное сельскохозяйственное производство в стране. Это представители старой агрономической школы Н.М.Тулайков, Л.И.Говоров, Н.Н.Кулешов, К.А.Фляксбергер, В.Е.Писарев, В.В.Галанов, Г.А.Левитский, Н.П.Авдулов, а также последователи и ученики Н.И.Вавилова: К.М.Чинго-Чангас, С.А.Эгиз, Е.К.Эмме, Л.П.Бордаков, Г.Д.Карпеченко. Здесь же директор единственного в стране медико-генетического учреждения С.Г.Левит, экономисты и общественные деятели, с которыми Вавилов общался и сотрудничал в Академии наук, ВАСХНИЛ и СНК, А.И.Гайстер, Н.П.Горбунов, Г.К.Мейстер, А.И.Муралов, товарищ по заключению И.К.Луппол...

Среди документов есть и постановление об аресте Вавилова. Против ученого предъявлялись свидетельства людей, осужденных особым совещанием, т. е. внесудебно, с заведомым нарушением всех норм производства и защиты, и уже погибших. Судьбы настоящих доносчиков различны: «доброволец» А.С.Бондаренко погиб в застенках, идеологически выдержанный И.В.Якушкин процветал и после реабилитации Николая Ивановича. Елена Карловна Эмме, в интересах следствия ложно скомпрометированная как осведомитель, по слухам, покончила с собой в камере [4].

Несостоятельность обвинения заставила следственный аппарат трижды запрашивать разрешение на продление допросов, вовлекая в процесс все большее количество людей. Тех, кто когда-то встречался с Вавиловым, вынуждали давать устраивающие следователей показания, тем самым заставляя самого Николая Ивановича называть все новые и новые имена из числа его заграничных корреспондентов и встреченных во время поездок в Европу, Америку и Японию людей — ученых, агрономов, сотрудников советских посольств и консульств, торговых представителей, служащих сельскохозяйственных правительственных департаментов различных стран, где бывал и куда писал Вавилов. Из среды делового общения подследственного обвинители сформировали враждебное социалистической республике окружение ученого. Сам он был поставлен следствием в центр несуществующей Трудовой крестьянской партии и на очных ставках с такими же, как он, арестантами подтверждал — так фиксирует записанный следователем протокол — «существование» во Всесоюзном институте растениеводства контрреволюционной и антисоветской организации. Существенно, что в вынужденных признаниях Николай Иванович берет вину на себя, подчеркивая свою инициативу в вовлечении в «организацию» подчиненных ему и любимых им высококлассных специалистов, уже арестованных Говорова и Карпеченко, Паншина... Привлекают внимание проходящие как обвинение сведения о раздувании штатов ВАСХНИЛ и росте числа отраслевых институтов во второй половине 30-х годов. Такую уродливую форму приняла блестящая идея Вавилова о создании Исследовательского государственного центра. О многом расскажут внимательному читателю хроника допросов — даты, время дня (или ночи) и продолжительность; конвейер арестованных; кампания по фальсификации обвинений; истории, сложенные из произвольно выбранных фрагментов. Например, попытка следствия связать «вредительство» и «шпионаж» в сельскохозяйственной области с деятельностью уже арестованного руководства НКВД Ленинграда. Вспомнили Вавилову и совместную поездку в Лондон с Н.И.Бухариным, и мимолетные встречи с эмигрантом С.И.Метальниковым в Париже, и игру в городки с «невозвращенцем» Н.В.Тимофеевым-Ресовским в Берлине, и дружбу и сотрудничество с генетиком Г.Меллером в Итаке и Москве. Перечень чудовищно жестоких нелепостей, придуманных следователями НКВД и приведших Николая Ивановича Вавилова к трагическому концу, не стоит продолжать. Возможно, возникнет вопрос: а нужно ли публиковать эти вынужденные признания, самооговор Н.И.Вавилова, протоколы очных ставок, затрагивающие личные интересы и память людей, дети которых, как, например, составитель сборника Ю.Н.Вавилов, имеют право решать, предавать ли гласности события из жизни их отцов?

Цель книги — обличение сталинского режима, правда о прошлом, о тех, кто насаждал догмы и уничтожал всех, их не принимавших.

Напомню, однако, что границы публичного обсуждения очерчены юридически довольно определенно: данные, касающиеся персоналий, могут быть разглашены не ранее чем через 75 лет. В годовщину столетия со дня рождения Н.И.Вавилова (1987) было опубликовано его письмо Л.П.Берии — впервые после малоизвестной в то время в СССР книги Поповского. Авторов публикации и журнал «Наука и жизнь» обвинили в неправомерности полного воспроизведения в тексте фамилий тех людей, показания которых положены в основу обвинения. Претензии и сейчас следует признать справедливыми.

Биографический очерк, предваряющий публикацию документов «Дела», включает историографический материал о жизни и деятельности Вавилова, достаточно полный, с акцентом на активно обсуждаемую проблему «вины» ученого в возвышении агронома Лысенко. К сожалению, в очерке есть фактические неточности, которые могут быть исправлены в следующем, возможно, дополненном издании. Известны труды, а также эпистолярное наследие ученого, которые позволяют проанализировать опубликованные документы и выявить фальсификации помимо лежащих на поверхности грубых обвинений в шпионаже и вредительстве.

Литература

1. Академическое дело. СПб., 1993. Вып.1; 1998. Вып.2(1), 2(2).

2. Неправедный суд. Последний сталинский расстрел. (Стенограмма судебного процесса над членами Еврейского антифашистского комитета.) М., 1994.

3. Поповский М. Дело академика Н.И.Вавилова. Нью-Йорк, 1983. Переиздана в Москве (1991).

4. Соратники Н.И.Вавилова / Ред. Д.В.Лебедев. СПб., 1994. Частное сообщение Лебедева.

Е.С.Левина – кандидат биологических наук,
Институт естествознания и техники им.С.И.Вавилова РАН, Москва

Источник: Е.С.Левина. Памяти погибших ученых
// Природа. №1. 2001, с.85-87.