Я.Г.Рокитянский. Рецензия на кн.: Ж.А.Медведев, Р.А.Медведев. Неизвестный Сталин

Я.Г.Рокитянский. Рецензия на кн.:

Ж.А.Медведев, Р.А.Медведев. Неизвестный Сталин. М.: Изд-во «Права человека», 2001. 354 с.

Книги и статьи братьев Жореса и Роя Медведевых открыли много новых страниц в отечественной истории. Первая работа кандидата биологических наук Жореса Медведева "Подъем и падение Лысенко" – это хорошо документированная хроника развития биологии в нашей стране в 30–40-е годы, включившая в себя уничтожение генетики, торжество лженауки, расправу над выдающимися учеными, в частности академиком Н.И.Вавиловым. После выхода книги в свет автор подвергся массированной травле и был вынужден уехать в Англию, где написал целый ряд научных статей по проблемам биохимии, биологии и истории науки в СССР. Рой Медведев – кандидат педагогических наук, одно время работал директором школы, в 60–70-х годах был известен как правозащитник левого толка. Его перу принадлежат книги о революционных событиях в России, о Сталине и его окружении, о Ю.А.Андропове и В.В.Путине.

Среди многочисленных публикаций об "отце всех народов", который более 30 лет стоял во главе КПСС и определял развитие великой державы, немало работ единомышленников Сталина, оправдывавших все действия своего кумира и даже политический террор против миллионов людей. Его представляли мудрым политиком, благодетелем и спасителем страны, непогрешимым, никогда не ошибавшимся правителем. Свой угол исследования братья Медведевы определяют в предисловии к книге: «Сталин был не только вождем, диктатором и тираном. За внешней оболочкой культа личности жестокого деспота существовал и обычный человек, думающий, размышлявший, имевший огромную волю, большое трудолюбие и немалый интеллект... Именно этот Сталин является той фигурой, которую можно обозначить понятием "Неизвестный Сталин"» (с. 10).

Книгу открывает очерк Ж.Медведева "Загадка смерти Сталина". Здесь – не известные ранее сведения о его здоровье в 1923–1940 гг., о первых симптомах серьезного заболевания в октябре 1945 г., об ухудшении самочувствия в 1952 г., о роковом инсульте в начале марта 1953 г., который, как считает автор, был результатом пренебрежительного отношения Сталина к медицине. Тот факт, что он, беспомощный, много часов провалялся на полу в своей комнате, а Л.П.Берия, Г.М.Маленков и Н.С.Хрущев не торопились с вызовом врачей, интерпретируется как заговор.

Из второго очерка – "Секретный наследник Сталина" – вытекает, что к концу жизни он отчаянно искал партийных деятелей, способных продолжить его дело. В отличие от Ленина, который, будучи тяжело больным, попытался определить круг своих наследников, Сталин, как считает Ж.Медведев, решил осуществить свой план самолично. «Он хотел выдвинуть на всесоюзную и международную арену новых людей, прежде всего таких, которые берегли бы и развивали культ Сталина в такой же мере, как и он сам, после смерти Ленина берег и развивал культ Ленина. Пока еще тайное намерение Сталина состояло в том, чтобы сохранить в истории "великую эпоху Сталина"» (с. 54). Осуществление этого "завещания" автор связывает с затеянной Сталиным реорганизацией партийного руководства на XIX съезде партии, с включением в Президиум ЦК новых деятелей, со стремлением удалить из руководства В.М.Молотова, А.И.Микояна и Л.П.Берию. Ж. Медведев обращает внимание на одного человека, которого диктатор видел будущим идеологом партии, – М.А.Суслова. "...Старший идеолог, каким был Сталин, готовился уступить свое место младшему, когда понял, что его собственное время подходит к концу" (с.73). Автор даже называет Суслова "тайным Генсеком КПСС" (с.74).

Историков, несомненно, заинтересует очерк о судьбе личного архива Сталина, часть которого была, по мнению Ж.Медведева, уничтожена после смерти вождя его соратниками, чтобы скрыть собственные преступления. Здесь же рассказано о судьбе библиотеки и личных вещей Сталина. Первую часть книги завершает очерк Р.Медведева о предыстории секретного доклада Хрущева на XX съезде КПСС, обстановке, в которой он создавался и зачитывался, политических последствиях этого документа для развития нашей страны и международного коммунистического движения.

Вторую часть составляют три очерка Ж.Медведева: "Сталин и атомная бомба", "Сталин и водородная бомба" и "Сталин и атомный гулаг", содержащих немало интересных сведений. Речь идет о создании в СССР оружия массового уничтожения, о роли советской разведки, сумевшей добыть в США и Великобритании ценнейшую научную документацию, касавшуюся первой атомной бомбы, что существенно ускорило работу советских физиков, о немецких атомщиках, переправленных в нашу страну в 1945 г., о концентрации огромного отечественного научного и технического потенциала для решения поставленных задач. Если в американском атомном проекте участвовало 125 тыс. человек, то в советском – более 700 тыс. (с.159).

Особое внимание читателей "Вестника РАН" наверняка привлечет третья часть – "Сталин и наука". Здесь рассказывается о военном историке Е.А.Разине, который исследовал теоретическое наследие К.Клаузевица, стал в феврале 1946 г. объектом критики Сталина, был арестован, а затем в январе 1950 г. после того, как генсек проявил интерес к его книге, освобожден и восстановлен на работе в Академии имени Фрунзе (с.220–227). В очерке "Сталин и языкознание (Эпизод из истории советской науки)" излагаются предыстория его статьи "Относительно марксизма в языкознании", опубликованной в "Правде" 20 июня 1950 г., точки зрения академиков Н.Я.Марра и В.В.Виноградова.

Несомненный интерес вызовут недавно обнаруженные и опубликованные архивные документы 1947–1948 гг. о предыстории печально известной августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., на которой была разгромлена генетика. Среди них письмо Сталина Лысенко от 31 октября 1947 г. и правка, сделанная генсеком к тексту доклада его протеже на предстоящей сессии. Читатели узнают о том, как сын главного идеолога партии А.А.Жданова Юрий попытался разоблачить Лысенко в своем выступлении на семинаре лекторов обкомов, организованном отделом науки ЦК. Лысенко, как всегда, нажаловался наркому земледелия и выразил желание уйти в отставку с поста президента ВАСХНИЛ. Сталин поддержал Лысенко, отметив на заседании политбюро: "Нельзя забывать, что Лысенко – это сегодня Мичурин в агротехнике... Лысенко имеет недостатки и ошибки как ученый и человек, его надо контролировать, но ставить своей задачей уничтожить Лысенко как ученого – это значит лить воду на мельницу разных жебраков" (с.231). Автор приходит к выводу, что Сталин издавна был ламаркистом и поэтому в течение 20 лет так горячо поддерживал другого ламаркиста – Трофима Денисовича Лысенко.

Рецензируемая книга отличается от большинства подобных работ, в центре которых стоит обычно сам Сталин, а остальное играет второстепенную роль. Такой подход характерен, кстати, и для многих науковедческих публикаций, посвященных тому или иному видному ученому. Бросается в глаза оторванность "героев" от окружающего мира, тяготение авторов к хрестоматийным оценкам, их стремление следовать не логике развития общества и науки, а каким-то общим положениям, констатации того, что сделал, открыл или изобрел ученый. У Медведевых другой подход. Они умело избегают хрестоматийности, пытаются рассматривать взгляды и действия Сталина в историческом контексте, в системе развития науки и общественной жизни страны, на фоне того или иного экономического или технического явления. Это хорошо видно на примере упомянутых выше очерков о создании атомной и водородной бомбы. Авторы не констатируют, а анализируют, опираясь на знание деталей личной и политической жизни генсека и окружавших его партийных и государственных деятелей.

Рецензируемая книга выгодно отличается от других исторических работ и ярким литературным стилем, особенно в тех разделах, где речь идет о Сталине как русском националисте, о его отношении к матери, об убийстве Н.И.Бухарина.

Однако иногда, к сожалению, беллетристичность наносит ущерб научности. Прежде всего избранный авторами не хронологический, а тематический принцип полностью нарушает хронологию: вначале речь идет о смерти Сталина, а затем о его делах. Вряд ли это правильно. Можно было бы вполне совместить два принципа, и тогда книга выглядела бы менее сумбурной. Далее, из ссылок на использованную литературу не видно, насколько оригинальны очерки в научном отношении. Складывается впечатление, что далеко не все важные исследования предшественников учтены. Так, в части "Сталин и ядерное оружие" не приняты во внимание материалы, связанные с целым направлением атомного проекта, – биологическими исследованиями возможных последствий радиационного заражения, которые проводились на Урале в Сунгуле под руководством выдающегося генетика Н.В.Тимофеева-Ресовского с участием советских и немецких ученых (См. об этом Б.М.Емельянов, B.C.Гаврильченко. Лаборатория "Б". Сунгульский феномен. Снежинск, 2000). Можно назвать еще немало работ по темам книги, мимо которых прошли авторы, например "Историю советского атомного проекта: документы, воспоминания, исследования". (Вып.1. М., 1998).

В ссылках на литературу бросается в глаза очень малое число архивных материалов. В основном это статьи, книги, документальные издания, много воспоминаний. Последние, как известно, весьма ненадежный источник, но очень выигрышный с литературной точки зрения. Конечно, работа в архивах требует больших усилий, но эта работа, как правило, вознаграждается. Немало выводов авторов основаны, скорее, на интуиции, чем на документах. На наш взгляд, уместнее было бы выдвигать предположения, а не пытаться читать мысли Сталина.

Конечно, можно подготовить увлекательный текст и на основании более или менее ограниченного круга источников, особенно если автор – одаренный литератор. Но истина при этом неизбежно пострадает. Ведь история развивается не по сценариям беллетристов. У нее своя логика, которую можно выявить лишь на широкой документальной основе с учетом выводов всех исследователей соответствующей проблематики.

Вряд ли правильна упомянутая выше установка на то, чтобы концентрировать все внимание на Сталине лишь как на обычном человеке, думающем, размышляющем, обладающем огромной волей, большим трудолюбием и немалым интеллектом, который авторы явно завышают, ссылаясь на какие-то "пометки" и "заметки". Разве можно абстрагироваться от его преступлений, злодеяний, мракобесия, подлого коварства, которое особенно ярко проявилось 1 декабря 1934 г. в организованном им убийстве С.М.Кирова, от его действий, которые принесли страдания десяткам миллионов людей, от сталинизма, который уничтожал все животворное в нашей стране и в конце концов привел ее к гибели? А если учесть, что сталинизм – самое антиинтеллектуальное догматическое направление марксистской мысли, то нет никаких оснований приписывать Сталину особые интеллектуальные способности. Не хочется верить, что, создавая благостную картину и помещая на обложку книги добродушного Сталина, братья Медведевы подстраиваются под настроения интеллектуальных элит, которые в последние годы стали весьма позитивно относиться к диктатору и не замечать тех кровавых следов, которые он оставил на страницах истории страны. На наш взгляд, хотя бы в одной главе книги следовало бы отразить и эту сторону биографии Сталина, избежав тем самым явного перекоса в изображении одной из самых зловещих фигур XX столетия. В этом случае в целом интересная книга Ж. и Р.Медведевых только выиграла бы.

Источник: Я.Г.Рокитянский. Рецензия на кн.: Ж.А.Медведев, Р.А.Медведев. Неизвестный Сталин.
М.: Изд-во «Права человека», 2001. // Вестник РАН. 2002. №8. С.754–756.