Сергей Никольский. Философский пароход-2

"Московские новости", № 42, 26.10.-01.11.07

(Сергей Никольский – заместитель директора Института философии РАН, доктор философских наук)

Почему ученых хотят "выслать" из дома 14 по Волхонке

В промозглую ночь ноября 1922 года от петроградского берега отплыл снаряженный ГПУ по личному указанию Ленина так называемый философский пароход, доверху нагруженный тем, что Ленин называл не интеллигенцией, а г...м. В его каютах теснились Николай Бердяев, Семен Франк, Лев Карсавин, Николай Лосский, Федор Степун.

Между тем новой власти все же оказались потребны "воззрения о мире в целом", и в апреле 1929 года специальным Указом ЦИК в составе тогдашней Коммунистической академии в СССР был создан Институт философии, вскорости вошедший в структуру Академии наук.

В российской истории событие это было беспрецедентно. Власти впервые озаботились задачей систематического осмысления отечественной и мировой науки и практики, культурных и духовных проблем жизни общества, проблемой человека и его места в меняющемся мире.

Конечно, в советские времена в Институте философии трудились люди, прежде всего разрабатывавшие "новации" коммунистической власти. Однако наряду с ними в здании на Волхонке находилось место и для идеологического диссидента венгра Дьердя Лукача, одного из лучших толкователей раннего Маркса, и для крупного русского философа современности Александра Зиновьева, и для мыслителя мирового масштаба грузина Мераба Мамардашвили.

Но вот пришли приватизационные времена, и на Волхонку от Москвы-реки, зажатой между ног церетелиевского Петра, вновь повеяло сырым воздухом ноябрьской питерской ночи. Ведь подумать только: в самом центре Москвы, рядом с храмом Христа Спасителя и Музеем изобразительных искусств им. АС. Пушкина, 5700 квадратных метров здания населяют - смешно сказать - "философы": 10 академиков, 150 докторов и 120 кандидатов наук. И это в памятнике архитектуры - Усадьбе князей Голицыных XVIII века, где на балу танцевал Пушкин, а затем жили и работали Борис Чичерин, Иван Аксаков, Александр Островский. Ведь если передать здание в "правильные" руки, то здесь совсем другую "философию" можно сочинить!

А тут, кстати, и новое руководство в надзирающий орган - Москомнаследие - пришло. По итогам предварительной проверки содержания здания Институту были предъявлены замечания. Но когда руководство ИФ РАН составило план-график устранения недостатков, оказалось, что Москомнаследие согласовывать его не торопится. И это понятно. Ведь согласование равносильно признанию статус-кво, что в планы ведомства, очевидно, не вписывается. И не важно, что Институт философии и без согласования ликвидирует отмеченные комиссией недостатки - проводит культурно-исторические и инженерно-технические исследования, чтобы на их основе заказать проекты реконструкции и саму реконструкцию осуществить.

В то же время институту поступило предложение переуступить часть прав аренды рекомендованной Москомнаследием коммерческой структуре. А дальше все, вероятно, должно случиться, как в русской сказке о рейдере-лисе и простофиле-зайце.

Параллельно началась работа с общественным мнением. По радио советник Москомнаследия говорит о "разрушении" усадьбы, в печати сообщалось, что "правительство Москвы предлагает Институту философии покинуть помещение", да и в телесюжетах о философии вспомнили. 16 августа на проведенной Москомнаследием пресс-конференции после критики НИИ физико-химической медицины за то, что арендуемое им помещение, усадьба Дмитриевых-Мамоновых, "находится в катастрофическом состоянии", было заявлено: "Похожая ситуация сложилась и с Институтом философии РАН на Волхонке". И не важно, что оценка предшествует обследованию здания специалистами.

Но не только от Москомнаследия через Москву-реку веет сыростью на Волхонку, 14. Сосед Института философии - Музей изобразительных искусств имени АС. Пушкина в лице его руководителя Ирины Антоновой давно "сосчитал" здание института, сотрудников определил к выселению, а дом под номером 2 включил в свой макет Музейного города, о чем и заявляет при каждом удобном случае. Это, однако, жизнь наша российская, внутренняя. А извне на Институт философии смотрят по-иному. В связи с юбилеем ИФ РАН государства бывшие республики СССР выразили готовность прислать своих представителей в Москву на торжество. Потому что по-прежнему считают институт признанным центром философской мысли евроазиатской территории - от Токио до Варшавы. И международная философская общественность в лице ЮНЕСКО намерена в ноябре 2009 года провести Международный день философии в Москве, о чем своевременно известила российский МИД.

А теперь представим: что если реализуются планы наших чиновных и иных "друзей" и к 2009 году окажется Институт философии возле какого-нибудь вещевого рынка, где-то рядом с МКАД? Может, тогда обратиться к коллегам из Оксфорда с предложением последовать нашему примеру и переселиться на дождливый британский север? Вдруг это и правда новое веяние глобализирующегося мира: у нас началось, а они пока не чувствуют?

*   *   *

КОММЕНТАРИЙ ИСТОРИЯ НАДВИГАЮЩЕГОСЯ ВЫСЕЛЕНИЯ ИНСТИТУТА ФИЛОСОФИИ РАН ИЗ УСАДЬБЫ ГОЛИЦЫНЫХ ЗАНИМАТЕЛЬНА В НЕСКОЛЬКИХ ОТНОШЕНИЯХ. Во-первых, она открыто демонстрирует, как функционирует загадочная организация по имени Москомнаследие. Подобно санэпидемстанции. Являются люди в штатском в учреждение и провозглашают: не должным образом вы содержите свое здание, а оно записано памятником, так что выселяйтесь. Во-вторых, на этом примере можно видеть, как свершаются в нашем обществе самые благие начинания. Ради святого дела - расширения площадей Музея изобразительного искусства имени Пушкина - в общем, вполне чернорейдерскими методами выставляется на мороз почтенное с виду академическое заведение.

Смысл всего происходящего уяснить трудно. Чем институт философии, долгие годы верой и правдой служивший делу укрепления марксистской идеологии, вдруг кому-то не угодил? Здесь наверняка какая-то тонкая интрига, суть которой нам, гагарам, недоступна. Ведь незнаем мы и чем продиктована такая ураганная забота о ГМИИ. Несчастный музей в течение десятилетий плотно обстраивался, с одной стороны, буйной недвижимостью галереи Александра Шилова, а с другой - хоромами Ильи Глазунова. И сколько И.А. Антонова ни просила московские власти хоть чуть-чуть потеснить державных живописцев ради строительства запасников и выставочных залов, никто не откликался даже из вежливости. А тут ни с того ни с сего завертелось-закружилось. Следовал о бы задуматься, к добру ли все это. Но в самом трудном положении, как всегда, оказывается сторонний наблюдатель. Вроде бы нет никаких оснований биться за Институт философии, прославившийся по-настоящему разве что под псевдонимом Желтый дом (так он именуется в классическом романе Александра Зиновьева "Зияющие высоты"). Но все же справедливость должна быть если не восстановлена, то хотя бы проартикулирована. Итак, заявляем со всей ответственностью: в том, что усадьба Голицыных (постройка М.Ф. Казакова) до наших дней сохранилась в подлинном состоянии и в относительно исторических объемах, заслуга только и исключительно того самого Института философии РАН. Поскольку никакое другое учреждение, кроме бедного академического института, не могло противостоять натиску инвесторов, жрецов оптимизации и приватизации. Что случится, если усадьбу передадут музею, предсказать нетрудно: ее быстро превратят во что-нибудь оборудованное по последнему слову техники, многофункциональное, просторное и светлое. Например, в хранилище. В результате усадьбы Голицыных в Москве не будет. И это ничего, лишь бы не потревожить Глазунова с Шиловым.

ЮРИЙ АРПИШКИН