М.Кучерская. Диагноз: гениальность

"Ведомости", 18.01.2008

Психиатры изучали болезни писателей из жажды славы

Исследование "Классики и психиатры" объясняет, почему врачебная экспертиза признала Пушкина психопатом, Льва Толстого - неврастеником, а Достоевского - истериком.

Книга Ирины Сироткиной - собрание увлекательных этюдов о русских писателях, ставших любимцами психиатрических штудий.

Тему "больной гений" открыл труд туринского профессора Цезаря Ломброзо "Гениальность и помешательство" (1863). Ломброзо указал на связь между душевной болезнью и талантом и утверждал, что преступные наклонности передаются по наследству. Возможно, его нашумевшая книга была бы иной, познакомься он с Львом Николаевичем Толстым до ее создания.

Ученый специально отправился в Ясную Поляну, чтобы подтвердить свои идеи: он не сомневался, что Толстой - из его "пациентов". Однако Лев Николаевич, к тому времени почти 70-летний старец, предложил гостю искупаться, быстро обогнал его, а когда они вышли на берег и Ломброзо выразил изумление физической силой писателя, тот в ответ протянул руку, оторвал его от земли и "поднял вверх, как щенка".

После этого Ломброзо признал автора "Войны и мира" человеком отменного душевного здоровья. Но популярности его теорий это не уменьшило, у Ломброзо было множество последователей, в том числе в России.

В книге приводятся диагнозы, которые ставили Гоголю, Достоевскому и даже Пушкину. Александр Сергеевич неизменно признавался образцом душевной гармонии. Пока в 1925 г. не был опубликован труд марксиста и психиатра Я. В. Минца, объявляющего Пушкина психопатом. А вскоре в другом исследовании поэт был назван "болезненным эротоманом", страдающим "гипертрофированным развитием половых желез". Все эти крайности были хорошо подготовлены предыдущей историей изучения психиатрами русской литературы.

Как показывает исследовательница, в конце XIX в. юная российская психиатрия участвовала в литературных дебатах в основном для того, чтобы ускорить свою институциализацию и добиться признания как в профессиональных, так и в широких общественных слоях. Ведь статус профессиональных медиков психиатры обрели далеко не сразу. Публично ставя диагноз Пушкину или Толстому, да к тому же в литературоцентричной России, психиатры повышали свой общественный вес. И до того успешно, что, когда маститый врач Владимир Сигалин предложил в 1920-е гг. организовать "институт гениальности", в реальности - морг, в котором можно будет изучать мозг и тела умерших гениев, идея была воспринята на ура. Правда, проект так и не реализовался.

Книга Ирины Сироткиной замечательна не только обзором рассуждений психиатров о душевном здоровье писателей, но и яркими портретами врачей, ставивших гениям диагнозы, - экспериментировавшего с наркотиками Владимира Чижа, гуманиста Николая Баженова, "философа" Николая Осипова.

Понятно, что жизнь знаменитостей, тем более их душевное здоровье - объект неизменного интереса массового читателя. Но добавляет ли экспертиза врачей что-то новое в понимание художественного мира писателя? Ирина Сироткина убеждена, что нет, что при всей наукообразности исследований психиатры следовали в своих диагнозах стереотипам общественного мнения и уже сложившимся ярлыкам литературной критики, попросту - были ангажированы злобой дня. И судя по тому, как стремительно менялись их диагнозы, с этим невозможно не согласиться.