Ю.Кантор. История, как никакая другая наука, не терпит
изоляционизма
"Время новостей", 02.07.2008
Сегодня в Петербургском научном центре РАН состоится
прощание с академиком Александром Фурсенко, который умер в ночь на понедельник.
Ученый с мировым именем, в равной мере признанный в России и
за рубежом, обладатель самых престижных научных наград и премий, он сохранил
юношеский интерес к жизни. Александр Фурсенко никогда не стремился к
публичности, но никогда не дистанцировался от повседневности. Он, ставший
классиком академической науки, с действенным вниманием относился к тем, кто
находился в начале научного пути. Будучи одним из немногих наших
"выездных" ученых-историков, он занимался одними из самых "вечно
больных" проблем - советско-американскими отношениями. И умудрялся делать
это честно. В постсоветское время он также остался верен своему кредо: не
подыгрывать политической конъюнктуре. Его вышедшие в последние годы монографии
"Адская игра. Секретная история Карибского кризиса", "Холодная
война Хрущева. Внутренняя история" и "Россия и международные кризисы
середины XX века" стали знаковыми в историографии начала XXI столетия.
Буквально за несколько дней до кончины Александр ФУРСЕНКО воодушевленно
рассказывал о работе над изданием архивов Хрущева.
- Каким вам видится Хрущев как личность?
- Хрущев был эмоциональным человеком, склонным к
авантюризму. Но он также был крупным государственным деятелем, который
заботился о национальных интересах страны, думал о благе народа. Он искренне
заботился о людях, стремился сделать их жизнь лучше. Из записей протоколов
политбюро, порой лаконичных, порой подробных, мы и сами с удивлением узнали,
что Хрущев думал о таких земных вещах, как подземные переходы, химчистки.
Хрущев мечтал о крупномасштабном соглашении с Соединенными Штатами, которое
демилитаризовало бы "холодную войну" и позволило бы ему перенаправить
ресурсы в советскую экономику. Для того чтобы этого добиться, он прибегал как к
угрозам, так и к мирным инициативам.
- Волюнтаристская дипломатия Хрущева - плод природной
хитрости, "разбавленной" партийно-советскими представлениями о стиле
поведения с капиталистами?
- Волюнтаристская дипломатия - хороший термин для внешней
политики Хрущева. Посылка ракет на Кубу - это была хрущевская авантюра. Но
Хрущев, как выясняется из документов, и не думал эти ракеты использовать. Он
хотел напугать СИТА, заставить говорить с СССР на равных. Когда острая фаза
конфликта миновала, радостно похвастался: "Мы попали в мировой клуб".
Главное - Хрущев не был поджигателем войны. Например, он заявлял о том, что мы
делаем ракеты, как сосиски. Как ни смешно, но это было большим преувеличением.
Когда американцы запустили шпионские спутники, они никак не могли найти на
нашей территории межконтинентальные баллистические ракеты. А дело в том, что их
было всего не то шесть, не то семь штук. Самым большим секретом была наша
слабость. Он блефовал, чтобы приехать на сессию ООН и с трибуны эффектно
заявить Кеннеди о советских ракетах и о заключении договора с Кастро. Я
разговаривал с военными, перед которыми он в Кремле выступал перед посылкой
ракет на Кубу. Он им сказал: "Мы хотим бросить американцам в штаны ежа, но
ни в коем случае не собираемся использовать ракетное оружие против
Америки". Это подтверждается протоколами ЦК. Там записаны его слова:
"Мы хотели припугнуть, но не развязывать войну. Но если ударят, нам
придется ответить и будет большая война".
- Что произвело на вас наибольшее впечатление при работе с
кремлевскими архивами?
- Протоколы заседаний ЦК. Под моей редакцией эти документы
впервые увидели свет, вышли уже три тома неправленых протоколов и стенограмм
заседаний президиума ЦК КПСС, готовится в свет четвертый. Выступления Хрущева
нужно публиковать именно неправлеными, "непричесанными" - так, как он
говорил. Это поразительно интересно. Его лексика, стиль, юмор, сам образ
мышления - все это важно для понимания происходившего тогда, для
"узнавания" самого Хрущева. Он был ведь очень интересной личностью,
хотя у нас принято его изображать карикатурно, насмешливо порой. А ведь он
сделал для нашей страны гигантское дело: будучи замешанным в преступления
сталинского режима, тем не менее не побоялся сказать правду. Не всю, конечно,
но хоть наметить путь... Сейчас, когда опять заговорили о "холодной
войне", читать эти материалы особенно интересно.
- Читая вашу последнюю книгу "Россия и международные
кризисы. Середина XX века", приходишь к выводу, что, казалось бы, никак не
связанные между собой процессы, происходящие в разных частях света, оказывают
влияние друг на друга...
- Это действительно так. Я хотел показать эту связь. Просто
часто бывает, что важнейшие причины, двигающие тот или иной процесс, остаются
неизвестными, а мифы всплывают на поверхность. И реальность заслоняется
домыслами. Вот потому так важны документы, важна открытость - и не только для
ученых-историков. Она важна для тех, кто хочет избежать ошибок прошлого в
будущем. Книга - итог пятнадцатилетней работы над материалами архивов. Она
базируется на материалах архива президента РФ, архивов советского МИДа, ГРУ и
ФСБ и других. Монография посвящена эпохе "холодной войны". Она как бы
подчеркивает неизбежную преемственность сталинского внешнеполитического курса,
"замешенного" на тоталитаризме, и внешнеполитической доктрины
середины XX столетия. В ней же исследуются и причины возникновения крупнейших
мировых кризисов, происшедших с участием Советского Союза. Я основное внимание
уделил анализу внешней политики СССР в постсталинский период. Три кита книги -
анализ крупнейших внешнеполитических кризисов - Суэцкого, Берлинского и
Кубинского. История, как никакая другая наука, не терпит изоляционизма: в этом
случае она превращается в политическую мифологию.