"Российская газета", 09.08.2006

"Деньги - назад"

Эксперимент по повышению заработной платы ученым до 1000 долларов может быть свернут.

Такое сенсационное заявление сделал недавно один из руководителей минобрнауки. Причина - жесткое сопротивление руководителей ран проведению реформы. Ситуацию в беседе с корреспондентом "РГ" комментирует вице-президент РАН, академик ВАЛЕРИЙ КОЗЛОВ.

Российская газета | Минобрнауки заявляет, что академия фактически нарушает ранее достигнутые договоренности. Предполагалось, что вначале будут выработаны критерии для оценки труда коллективов и каждого ученого, а только затем начнутся сокращения сотрудников и за счет высвободившихся ставок повышения зарплат. Но критерии пока не утверждены, а сокращение идет. Как вы это объясните?

Валерий Козлов | Ситуация непростая, поэтому давайте разберемся по порядку. Итак, с 1 мая стартовал пилотный проект, связанный с повышением зарплаты научным сотрудникам академии. За три года она должна вырасти в пять раз и достигнуть в среднем 1000 долларов, но для этого необходимо сократить около 20 процентов бюджетных ставок, то есть каждый год примерно семь процентов. В этом году около половины институтов академии уже провели сокращение и составили новые штатные расписания. Однако не могут ввести их в действие в полном объеме. Для этого необходимо провести аттестацию сотрудников. Положение о ней нами совместно с минобрнауки разработано, но не утверждено в минздравсоцразвития. Хотя по этому документу разногласий нет, но он не вступит в силу, пока не появится еще один документ: положение о так называемых стимулирующих надбавках. Они должны составлять в зарплате ученых значительную долю. Сколько конкретно? Это зависит от того, как человек работает, от его результатов. К сожалению, критерии такой оценки пока остаются камнем преткновения между академией и минобрнауки. В чем суть разногласий? Министерство предлагает вычислять вклад ученого в науку по некой формуле, где должны, в частности, учитываться публикации, патенты, участие в подготовке кадров. Однако многие ученые такой сугубо арифметический подход воспринимают с большим скепсисом. Как говорил один классик: формально верно, но по сути - издевательство. Нельзя сводить всю работу ученого к одной цифре, тем более возводить ее в абсолют.

РГ | Но у минобрнауки свои резоны: критерии должны быть прозрачны, тогда начальники не смогут поощрять любимчиков и притеснять талантливых, но ершистых ученых, от которых под кампанию по сокращению легко избавиться. Разве это неубедительно?

Козлов | Согласен. Поэтому мы с министерством постепенно сближаем позиции, соглашаемся на некоторую формализацию, но надо учитывать и наше мнение. А оно основано на огромном опыте мировой науки. Казалось бы, что можно придумать лучше для оценки работы ученого, чем число публикаций. Но классики науки давно заметили, что здесь многое зависит от темперамента человека, от его взгляда на то, что такое наука. Одному ученому мысль только пришла в голову, она еще сырая, ее надо шлифовать, а он уже спешит напечатать, застолбить идею. Другие наоборот работают очень обстоятельно. Они к себе предельно критичны, не берутся за перо, пока сами не продумают все досконально, не прокатают идею на многих конференциях. Почти классический пример разных темпераментов приводит в своей книге наш выдающийся кораблестроитель Алексей Крылов. Он рассказывает, что великий математик Гаусс очень мало публиковал своих работ, больше писал в стол. Когда нашли его записи, все изумились, насколько он опередил своих современников, которые успели напечатать намного больше статей. Таким "скорописцем" был другой известный математик, француз Коши. Гаусс говорил, что Коши страдает математическим поносом. Правда, Крылов в этом месте своей книги замечает, а не говорил ли Коши, что Гаусс страдает математическим запором? Конечно, это шутка, но даже в ней видно, как сложно подобрать однозначный критерий оценки ученого. Здесь необходим компромисс, нужно семь раз отмерить, прежде чем выносить окончательный вердикт. А ведь минобрнауки предлагает уже сейчас внести формулу расчета стимулирующих надбавок в окончательный вариант документа, который должно утверждать правительство. Представляете, если сразу забить все гвозди, как сложно потом будет что-то менять.

РГ | Некоторые ученые считают, что формализация, на которой настаивают чиновники минобрнауки, очень наглядно демонстрирует, что они не доверяют научному сообществу. Вы согласны?

Козлов | Да. Почему-то многие уверены, что вся система РАН построена так, чтобы поощрять слабых и бездарных и не давать хода талантам. Странная позиция, ее даже трудно комментировать. Ведь сама природа науки - в предельной объективности. Где ее нет, там нет науки. Мы считаем, что научное сообщество, институт, ученый совет без формул и вычислений способны разобраться, какой реальный вклад каждый ученый вносит в науку, установить стимулирующие надбавки. Как говорится, все обо всех знают. Но повторяю, если министерство так настаивает на своем подходе, мы готовы к компромиссу.

РГ | Но если до сих пор нет утвержденных критериев, не проведена аттестация, на каком основании идет сокращение?

Козлов | Формальное основание для этого то самое постановление правительства о сокращении за три года 20 процентов бюджетных ставок. Ряд институтов смогли это сделать, достигнув согласия между руководством, профсоюзами и увольняемыми сотрудниками. Но многие не готовы пойти на такой шаг, они намерены провести сокращение одновременно с аттестацией. А вообще сложившаяся ситуация нас очень тревожит. Ведь мы объявили ученым, что с началом реформы уже в этом году каждый сотрудник ощутит, насколько существенно возрастет его зарплата. А что получается? Новое штатное расписание во многих институтах готово, но выплачивать разрешено лишь 60 процентов от новой зарплаты. Это примерно столько же, сколько человек получал раньше, но только с надбавками. И нас спрашивают, а в чем же тогда смысл реформы? Поэтому чтобы люди в ней не разочаровались, президиум принял решение: институты, которые уже провели сокращение и подготовили новое штатное расписание, получают право на стимулирующие надбавки в 40 процентов.

РГ | Но вы же нарушаете договоренность...

Козлов | А что делать? Наши разногласия с министерством не должны отражаться на ходе реформы, нельзя допускать, чтобы страдало дело. Нам кажется, что мы делаем правильно. Процесс, как говорится, пошел, его не остановить, несмотря на любые заявления чиновников.

РГ | Я звонил в профсоюз академии, там удивляются, что к ним не поступают жалобы на то, как происходит сокращение. Может, такие письма приходят в президиум?

Козлов | Пока мы получили всего несколько таких обращений, по которым разбираемся. Понимаю, что мы только в начале, и на следующих стадиях их будет больше. Кстати, по итогам первого этапа мы должны отчитаться перед правительством и в 2007 году переходить к следующему. Думаю, он будет проходить по иной схеме. Мы уже проанализировали работу всех институтов, некоторые отделения составили рейтинги и выявили лидеров и аутсайдеров. Не исключаю, что какие-то институты, где уровень работ не соответствует мировому, могут быть переданы в регионы, какие-то, работающие в основном с отраслями, - в соответствующие министерства. Есть институты, у которых много внебюджетных источников финансирования. Там сокращение будет идти за счет перевода сотрудников в инновационный сектор.

РГ | Несмотря на лето, критика в адрес академии усиливается. К примеру, упрекают, что она плохо распоряжается имуществом, что у нее слишком большой управленческий аппарат, на содержание которого уходит много денег. Ваш комментарий?

Козлов | Понимаете, сегодня вообще много говорят, и никто за свои слова не отвечает. Вот, к примеру, один высокопоставленный чиновник заявил, будто бы в центральном аппарате РАН 1,5 тысячи сотрудников, что в пять раз больше, чем в минобрнауки. Так вот на самом деле у нас 600 сотрудников. Много это или мало? Минобрнауки в основном вырабатывает политику, а РАН управляет институтами, которых более 400. А еще у нас есть региональные научные центры. На самом деле проблема вовсе не в количестве сотрудников. Беда в том, что к нам не идет молодежь, так как заработанная плата очень низкая. Теперь что касается имущества. Нас упрекают, что от сдачи в аренду свободных площадей институтов мы собираем всего 20 процентов возможного. Но мы неоднократно приглашали независимые оценочные компании, и они не могут найти варианты, как не то чтобы в пять, но и в два раза увеличить эту сумму. Вообще все эти настойчивые разговоры о якобы неэффективном управлении имуществом академии, о необходимости передать его в какой-то специализированный фонд - не на пользу науке. Что же касается волны критики, которая раз за разом накатывается сейчас на РАН, то, думаю, она будет только усиливаться. Ведь в этом году предстоят выборы нового президента академии. Считайте, что предвыборная кампания уже стартовала. И как показывает опыт России последних лет, всегда находятся люди, которые средств не выбирают.