Ю.И.Кривоносов
Уже к середине 20-х годов в составе высших органов РКП–ВКП(б) стали формироваться структуры, ориентированные на регулирование научной деятельности в стране, уделявшие основное внимание ситуации в Академии наук.
Главным объектом воздействия становятся научные и научно-руководящие кадры. Кадровая политика власти в отношении Академии наук, после того как были приняты политические решения о преобразовании ее во Всесоюзную, являющуюся главным научным центром страны, состояла в ее «советизации». Этот термин фигурирует в целом ряде руководящих документов и высказываниях партийных деятелей, имевших отношение к руководству наукой. «Советизация» включала в себя смену фактического руководства Академии назначением на ключевые посты членов партии или, в крайнем случае, «сочувствующих», с оставлением известных ученых на «поминальных» должностях. К концу двадцатых годов была сформирована «система номенклатуры», определены сферы деятельности и должности, на которые назначения утверждались только по решениям ЦК партии или нижестоящих партийных органов.
Предварительному отбору, согласованию и последующему утверждению подлежали кандидатуры на должности директоров институтов, их заместителей, руководителей ведущих научных подразделений. Относительно Академии наук тщательный отбор и согласование проходили все кандидаты на руководящие должности в Президиуме АН, отделениях, комиссиях и институтах. Таким же образом проходил отбор кандидатов на ведущие административные должности в аппарате Президиума Академии.
Особое внимание уделяли партийные органы вопросам подготовки и проведения выборов на академические должности. Первые выборы в Академию, которые проходили под пристальным вниманием ЦК ВКП(б), состоялись в 1929 году, когда в Академию впервые баллотировалась группа членов партии.
Но уже в 1928 году специальная комиссия Политбюро представила свои предложения по выборам новых членов Академии, в которых они были сведены в три группы: 1. Члены ВКП(б); 2. Кандидаты ближе к нам; 3. Кандидаты приемлемые [1, с.54]. Практика назначения специальных комиссий по отбору кандидатов на вакансии академиков и членов-корреспондентов Академии с включением в их состав работников партаппарата ЦК перед каждыми выборами сохранилась с тех пор до конца восьмидесятых годов ХХ века. Главным критерием при отборе кандидатов на административно-научные и академические должности являлось отношение к власти. Особой заботой партаппарата в тридцатые годы стало увеличение партийной прослойки в составе научных кадров. Например, уже в 1929 г. было принято специальное постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о научных кадрах, а в 1930 г. на заседании секретариата ЦК рассматривался вопрос о плохом выполнении этого постановления. В решении Секретариата ЦК отмечалось: «исходить из необходимости в течение пятилетки довести численность коммунистов научных работников до 25% от их общего числа, обеспечив направление их, в первую очередь, в область наук индустриально-технических, сельскохозяйственных и экономических... ». Там же указывалось о невыполнении директивы ЦК о перестройке системы руководства аспирантурой, увеличении и унификации размера стипендий для аспирантов и давалось поручение всем низовым парторганам «добиться решительного перелома» в деле подготовки новых научных кадров [2].
В дальнейшем, для обеспечения жесткого партийного контроля, как правило, все директора, а часто и руководители ведущих структурных подразделений, отраслевых научно-исследовательских и проектных организаций назначались из числа членов партии, а в академических институтах, руководителями которых были крупные беспартийные ученые, их заместителями ставили партийцев. После отставки в конце 1929 г., по результатам так называемого «академического дела», непременного секретаря С.Ф.Ольденбурга, все последующие назначения на эту основную распорядительную должность в Президиуме АН осуществлялись только из членов партии.
Уже в октябре 1953 года по результатам выборов в Академию наук число академиков-коммунистов составило 60% [3]. Важнейшим элементом кадровой политики партии был идеологический диктат. В истории мировой науки не было прецедентов подобного давления государственной идеологии на все стороны научной деятельности и жизни научного сообщества.
Преследование ученых по политическим и идеологическим мотивам, в большей части сфабрикованным, поощряемый властью синдром доносительства и наветов создавали в научных кругах атмосферу страха за собственную жизнь и жизни родственников, неуверенности в возможности продолжения нормальной научной деятельности, что обусловливало снижение моральных норм и делало неизбежным процветание идеологии конформизма, а в худшем случае полной научной беспринципности. И после смерти Сталина в 1953 г., когда фактор физического устранения был снят, идеологическое давление на научное сообщество не ослабевало и оставалось важнейшим элементом кадровой политики партии вплоть до середины 80-х годов. Особой заботой партийного руководства, особенно со второй половины 40-х годов, было регулирование национального состава научных кадров. Повышенную тревогу аппарата вызывал сравнительно высокий процент, как говорилось в документах Отдела науки ЦК, «лиц нерусской национальности», что, например, было одним из поводов снятия с поста директора Физико-технического института академика А.Ф.Иоффе [4]. Уверенность в том, что партийные документы никогда не будут рассекречены и не смогут быть предметом независимого анализа, позволяла партаппарату демонстрировать неприкрытый антисемитизм в угоду высшему руководству. Одним из весьма действенных рычагов воздействия на кадровую политику были решения парторганов, связанные с награждениями, присвоением почетных званий, в том числе международных. И во всех случаях, главным при решении этих вопросов были не действительные научные заслуги, а политико-идеологические оценки аппаратных работников. Для примера можно привести оценки Отдела наук ЦК ряда членов Академии, представленных Президиумом АН к правительственным наградам в 1951 г.: академик А.Н.Фрумкин – тематика оторвана от потребностей практики... имеет методологические ошибки... восхваляет зарубежных ученых... умаляет достижения русской науки... ; академик Деборин А.М. – глава меньшевистствующего идеализма... игнорировал ленинский этап в развитии философии... подменял материалистическую диалектику диалектикой Гегеля... ; академик Веселовский О.Б. – занимал буржуазно-идеалистические позиции... ; член-корреспондент Строгович М.С. – грубейшие извращения буржуазно-апологетического характера... в учебнике «Уголовный процесс» восхваляет английский буржуазный суд и буржуазное «правосудие»... ; член-корреспондент Спицын В.И. – ошибки морганистического характера... ; член-корреспондент Рубинштейн С.А. – грубые методологические ошибки... книга «Общая психология» – космополитическая... ; член-корреспондент Гатовский Л.М. – ошибки волюнтаристского характера, освобожден в 1949 г. от работы в журнале «Большевик» за опубликование политически вредной подхалимской рецензии на книгу Вознесенского «Военная экономика СССР в период Отечественной войны»... (книга получила ранее Сталинскую премию. – Прим. авт.). Доктор физико-математических наук Хайкин С.Э. – ... учебник «Механика» изъят за идеологические извращения и махистские определения основных понятий физики и механики... исключен из ВКП(б). Всего из предложенного Академией списка на награждение по таким причинам было отклонено 262 человека – примерно 10% [5].
Аналогичным образом решались вопросы участия советских ученых в международных научных связях. Широко использовались методы влияния через финансирование и материальное обеспечение научных работ и организаций, а также установление различных систем материального и морального стимулирования, социалистического соревнования, в отдельный период судов чести и т.п. Главной задачей кадровой политики партии оставалось недопущение инакомыслия как в сфере политики и идеологии, так и в чисто научной деятельности. «Послушание», конформизм и приспособленчество, членство в партии часто оказывались более весомыми, чем научная квалификация и компетентность, и обеспечивали более быстрый возможный карьерный рост.
Насаждавшиеся правила кадровой политики существенно деформировали необходимый в научном сообществе морально-психологический климат и в целом снижали потенциал отечественной науки.
Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проекта №02-03-18108а).
1. Академия наук в решениях Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) – КПСС. М., 2000.
2. РГАСПИ. Ф.17. Оп.113. Д.823. Л.3–4.
3. РГАНИ. Ф.5. Оп.17. Д.408. Л.136.
4. РГАСПИ. Ф.17. Оп.133. Д.266. Л.132–142.
5. Там же. Д.168. Л.129–133.
Источник: Ю.И.Кривоносов. Партийные органы
и формирование кадровой
политики в сфере науки (двадцатые - восьмидесятые годы ХХ века)
// ИИЕТ РАН. Годичная научная конференция 2003 г. М.: Диполь-Т, 2003, с.173-176.
© Ю.И.Кривоносов