Т.И.Ульянкина. Проблема выживания: российские ученые-эмигранты в послевоенной Европе

Т.И.Ульянкина

Проблема выживания: российские ученые-эмигранты
в послевоенной Европе

Отечественные ученые первой («послеоктябрьской») волны эмиграции сыграли важную роль в достижениях европейской и мировой науки ХХ века. Их наследие, безусловно, является и неотъемлемой частью национального достояния современной России. Однако если деятельность ученых-эмигрантов в довоенный период достаточно хорошо изучена, то переломные, послевоенные 40-50-е гг. ХХ в. до сих пор остаются своеобразным «белым пятном» как в истории Русского зарубежья, так и в истории отечественной науки и техники. Объясняется это разными причинами, и прежде всего, малочисленностью и труднодоступностью документов этого периода, их распыленностью по многочисленным эмигрантским хранилищам Европы, США, России. Нельзя забывать и о начале «холодной войны», диктовавшей свои условия сохранения и работы с архивными материалами военного и послевоенного времени.

В 2001 г., работая в Бахметевском архиве Колумбийского университета в Нью-Йорке, а также в таких «труднодоступных» архивах США как Архив Русской академической группы в США в Киннелоне (штат Нью-Джерси) и Архив Толстовского фонда (штат Нью-Йорк), удалось найти подлинные и никогда ранее не публиковавшиеся документы, связанные с реальными событиями жизни некоторых русских ученыхэмигрантов первой волны в послевоенной Германии, Франции, Австрии, Швейцарии, Великобритании.

Большой интерес представляют фрагменты ранее не публиковавшейся переписки двух известных деятелей Русского зарубежья – публицистки Е.Д.Кусковой (Прокопович) (1869-1958) [1] и Б.А.Бахметева (1880-1951) – ученого, инженера-гидравлика, бывшего российского посла в США, политического и общественного деятеля России и Русского зарубежья [2]. Содержание писем, датированных 1945-1948 гг. [3], касается положения российской научной интеллигенции в послевоенной Европе, в том числе и в лагерях Ди-Пи¹.

«Дорогой Борис Александрович, простите нас, просим Вас, – невольно опять составляем предмет заботы при Вашей занятой жизни. Сделали мы ошибку, не уехав вовремя в Соединенные Штаты? Может быть. Но кто мог предвидеть, что Европа будет разрушена до такой степени, что надо кормить 100 млн человек! ... Перед концом войны надеялись, что можно будет вернуться в Россию, или, в крайнем случае, в Чехословакию, где осталась библиотека С[ергея] Н[иколаевича]² , и там легче было бы найти работу. Теперь эти надежды отодвинуты, по-видимому, надолго. Обе эти страны, как сообщающиеся сосуды, будут еще долго закрыты для инакомыслящих. Признаков tolerance никаких. При самой глубокой вере в то, что такие перемены все же наступят, людям 75 лет их не дождаться….» [Письмо от 29 мая 1945 г.].

«Война кончилась и нам, застрявшим тут, предлагается к 1/IV выехать. Но куда? Прежде всего, нас теперь никто не пустит к себе. Власти это понимают. Они отобрали 100 стариков свыше 65 лет и поставили вопрос в федеральном парламенте о permis permanent для этих лиц (мы в том числе). Открыто формулируют так: пусть доживут свой век здесь… Вопрос чуть-чуть не прошел положительно. Но тут врезались два обстоятельства. Первое – на что эти лица будут доживать тут. Швейцария пособий им выдавать не желает, так как до сих пор не прошел вопрос об обеспечении старости своих собственных граждан.

Нельзя же поддерживать иностранцев, когда идет по всей стране агитация за своих! Таких 700 человек, и этих людей не берет ни Аргентина, ни Соединенные Штаты, ни Канада. Т.е. в переводе на русский язык, мы старше 65 лет, никому не нужны. Ни одна страна (даже либеральная Бельгия) не пускает к себе стариков...» «…Не думайте, пожалуйста, что во время войны мы прожили в свободной стране… Писать что-либо в это время, когда каждую минуту могло быть вторжение, открыто не рекомендовалось. Свободы нет для иностранцев и сейчас. Мы так и не добились permit de travail, разрешение дается от случая к случаю: на статью (данную с точным названием!), на курс лекций и т.д. Весною будем думать, куда в Европе можно будет переехать без этих цепей на устах и руках» [Письмо от 26 февраля 1947 г., с.2].

В одном из писем Е.Д.Кусковой Б.А.Бахметеву упоминается лагерь Ди-Пи в Регенсбурге, в котором находилась большая группа ученых (в том числе М.М.Новиков, Л.Ф.Магеровский, Г.Г.Кривошеин, и др.). Так, отвечая на запрос о некоем Крачковском, Е.Д.Кускова пишет: «Гораздо хуже, если он в Regensburg'e, где сидит русская группа в 500 чел. Нам она о себе давала знать. Но мы никак не можем с ней снестись. Там дочь Достоевского, Харламовы, Кривошеины, Магеровские и др. Мне припоминается и имя Крачковского, но ручаться не могу, список этих лиц я послала в office В.А.Маклакова, ибо все они вопят о спасении. В только что полученном оттуда письме дают какой-то кабалистический адрес и просят немедленно им написать и попробовать их «спасти». А я пытаюсь их спасать уже всю осень, но Швейцария дает лишь транзитную визу, другие же страны, как и office В.А. требуют подробностей, которых я не знаю. Советую родным Крачковского написать по этому адресу, который эта Regensburgская группа мне дала (Австрия, американская зона).

На конверте нужно написать только этот адрес. А внутри адресовать запрос к Василию Акимовичу Харламову (бывший член Государственной Думы, раньше – атаман Донского Казачества и наш большой друг). Могут сослаться на меня. Мне припоминается, что Крачковский именно в этой группе или же в Раббай, под Мюнхеном, но Харламов ведет это дело (поезда оттуда) и знает всех беженцев из Праги, Пильзена, Германии. Адрес пишу особо. Письмо надо просто бросить в ящик, наклеив марку.

Если в дальнейших моих поисках Крачковского найду, тотчас же сообщу Вам. У меня – рука счастливая: находила за это время множество людей; даже евреев, спрятавшихся в католических (подземных) монастырях. Об этой моей и другой работе следовало бы написать памятку. Это – даже не «Средние века», а просто ад» [Письмо от 26 ноября 1946 г.].

Интересны заметки Е.Д.Кусковой о поездке Прокоповича в Мюнхен, «куда он попал по просьбе американцев. Они увезли его туда читать лекции по экономике. Попутно видел многое уже своими глазами… Его мнение, с которым согласны и многие русские, там пребывающие, что, несмотря на все усилия разных организаций, отвратительной IRO в том числе (ОПИ), много народа там обречено на явную гибель: это старые интеллигенты, ученые и просто старые люди. Картина прямо жуткая… Спасти их вряд ли возможно. На это нужны большие деньги и главное, желание каких-либо стран принять их. Там есть настоящие ученые, теперь обессилевшие до потери всякой воли к жизни. Некоторые с семьями. Думать о них – нет сил… С.Н. говорил там с американцами. Но ведь эти – временная сила, не знающая гражданских решений States Department. Они тоже ничего не могут сделать. Говорят, – хлопочите в Вашингтоне. Легко сказать! Хлопотать нам отсюда. Мы хлопотали здесь, чтобы пустили (хоть несколько семей). Ответ – ледяной: у нас еще 13.000 беженцев, все без средств и мы никого больше сюда не пустим. Этому резкому «не пустим» содействует и международное положение, с каждым днем ухудшающееся. Маленькая страна готовится совсем к другим событиям и о новых эмигрантах не хочет и слышать. Ну, значит, какая же их судьба, в этих зонах? Гибель. Их ненавидят и немцы: безнадежный груз на их шеях. Антисемитизм развивается там с небывалой силой. Если что случится, евреи падут первыми…» [Письмо от 15 января 1948 г.].

У Е.Д.Кусковой и С.Н.Прокоповича были «неудобные» чешские паспорта. «И никакие просьбы не помогали, чтобы сменить их на швейцарские. Всегда была возня с permit [разрешением. – Т.У.] и боязнь, что «попросят», согласно международным правилам, уехать «домой», т.е. в Чехию. Эта угроза нависла над нами реально тотчас же по окончании войны. И надо было употребить много усилий, чтобы тут зацепиться. А когда один раз хотели проехать во Францию, чтобы поискать там, вокруг Славянского Института и еще некоторых учреждений, нельзя ли найти работу, нам тут сказали: «сидите смирно, рискуете, что Rusa de retour не будет дана, – так было уже со многими». Обо всем этом мы сказали американцам, желавшим получить к себе С[ергея] Н[иколаевича]. Бернский military attaché отправился в Федеральные учреждения и в несколько дней урегулировал положение.

Теперь чешских паспортов у нас больше нет. Мы окончательно и формально пришиты теперь к Швейцарии, хотя и под условием, что мы сами по себе обеспечиваем проживание здесь. Но этот вечный и неприязненный страх вернуться «во второе наше отечество», когда и оно стало теперь весьма несимпатичным, теперь отпал»… «О кончине князя Петра Дмитриевича Долгорукова. Умер он в тюрьме по дороге в Россию, куда его в 1945 г. увозили из Праги большевики. Со страхом думаю, как сообщить об этом княжне, которая все молится о его здоровье и все ждет его, и сыну Мише. Боюсь, и, кажется, не смогу. Пусть лучше ждут» [Письмо от 14-го октября 1948 г.].

О финансовой стороне своей жизни в послевоенной Швейцарии Е.Д.Кускова упоминает в своем рождественском письме накануне 1949 г.: «Хорошие паспорта не помешали финансовому ведомству запросить нас об источниках нашего существования. С.Н. получил временную работу от Harvard University, но это лишь добавок, а не средство существования. Поэтому приходится снова (с горечью!) тревожить Вас вопросом: как поступит с нами Humanitas Fund на 1949 г.? Продолжится эта стипендия или – конец? Я уже Вам писала, что при всей скромности жизни эта стипендия покрывает лишь половину необходимых расходов, не считая, конечно, ни расходов на болезнь, врача, аптеку и т.д. Эту другую половину приходится тем или иным путем добывать. Но все же преимущество этой стипендии – ее постоянство, что для наших финансистов – самое важное»… [Письмо от 18 ноября 1948 г.].

Е.Д.Кускова и С.Н.Прокопович получали деньги от Гуманитарного фонда (Humanities Fund, Inc.) вплоть до смерти его основателя – Б.А.Бахметева (1951). Финансовую поддержку Фонда (он был основан в 1936 г. в Нью-Йорке) [4] в разные годы получили многие эмигранты: писатели, журналисты, ученые, политические и общественные деятели. В их числе: ихтиолог, профессор, Н.А.Бородин, историки, профессора: П.Б.Струве, Г.В.Вернадский, А.В.Флоровский, А.Н.Фатеев, А.Ф.Изюмов, Е.Ф.Максимович, П.А.Остроухов, С.Г.Пушкарев, М.В.Шахматов, С.П.Мельгунов; философы: Н.О.Лосский, Г.П.Федотов; экономисты: С.Н.Прокопович, С.С.Маслов, Д.Н.Иванцов, Н.В.Вольский, генерал А.И.Деникин, А.Ф.Керенский, граф Н.И.Игнатьев, писатели И.А.Бунин, Б.К.Зайцев и многие другие. Зачастую средства, выделяемые через гранты Фонда, шли не столько на исследования или на издательскую деятельность, а на элементарное физическое «выживание» в условиях нелегкой эмигрантской жизни. Помощь Фонда касалась также и ряда организаций Русского зарубежья в США и Европе, таких как Толстовский фонд, Русская академическая группа в США, Литфонд, Ассоциация русских адвокатов, Архив Русской и Восточно-европейской культуры в Колумбийском университете, Св. Владимирская Православная семинария, Детский Русский фонд и др. [5].

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 040300281а)

Примечания

¹ Начиная с 1945 г., большинство беженцев Второй мировой войны находилось в лагерях Ди-Пи (сокращение от английского «displaced persons» – «перемещенные лица») под охраной международной организации – УНРРА (The United Nations Relief and Rehabilitation Administration), созданной при ООН, а после 1948 года – ИРО (International Refugee Organization). Большинство российских беженцев оставалось в этих лагерях до 1948 г., когда появилась возможность выезда в США по специальной квоте Госдепартамента США (Displaced Person's Act, 1948). Некоторые «узники» лагерей Ди-Пи задержались в Европе до 1951 г.

² Прокопович Сергей Николаевич (1871–1955) – экономист, профессор Московского университета, министр Временного правительства, муж Е.Д.Кусковой. С 1922 г. жил в Берлине; затем – в Праге, где основал Экономический кабинет при культурно-просветительном отделе «Земгора»; выпускал «Экономический бюллетень», посвященный экономическому положению Советской России. Декан, профессор Коммерческого факультета Русского Свободного Университета в Берлине (1924). В конце войны Прокоповичи переехали в Швейцарию.

³ Крачковский И.Ю. – историк-арабист, выпускник Санкт-Петербургского университета.

Литература

1. Аронсон Г.Я. Е.Д.Кускова // Новый журнал. 1954. № 37; Карпович М.М. Е.Д.Кускова // Новый журнал. 1959. № 58.

2. Будницкий О.В. Б.А.Бахметев – дипломат, политик, мыслитель // Россика в США: Сб. статей. М., 2001. С.864.

3. Bakhmeteff Archive on Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University (BAR). Box 45. Kuskova Ekaterina Dmitrievna to Boris Alexandrovich Bakhmeteff.

4. Bakhmeteff Archive on Russian and East European History and Culture, Rare Book & Manuscript Library, Columbia University (BAR). Boris Bakhmeteff Collection, Box 14, Manuscripts. Karpovich, Michael (Harvard University, Department of History, Cambridge, Mass.) [Memoranda concerning grants by the Humanitеs Fund]. Cambridge, Mass & n.p. 1936-1950. 11a.ms.s; 22 t.ms.s.

5. Ульянкина Т.И. Гуманитарный фонд Б.А.Бахметева (США) // Россия и современный мир. 2003. № 2 (39). С.225-235.

Источник: Т.И.Ульянкина. Проблема выживания: российские ученые-эмигранты
в послевоенной Европе // ИИЕТ РАН. Годичная научная конференция 2004 г.
М.: Диполь-Т, 2004, с.177-182.