АКАДЕМИК Я.О.ПАРНАС – КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ

Ю.И.Кривоносов

 

Социальная история отечественной науки изобилует нетривиальными, часто детективными и, не менее часто, трагическими сюжетами, связанными с жизнью и научной деятельностью крупных ученых – создателей науки ХХ века. К числу ученых с такой необычной, очень интересной и сложной судьбой, с трагическим финалом, отразившей многие политические катаклизмы двадцатого столетия, принадлежит академик Яков (Якуб) Оскарович Парнас. В разные периоды своей жизни ему пришлось быть подданным трех различных стран, пережить две мировые войны, прямо ощутить на себе их леденящее дыхание.

В своей краткой автобиографии, сохранившейся в его академическом деле [1, л.8], он писал: «Родился 16 января 1884 г. в г. Тарнополе, учился во Львове в гимназии, которую окончил в 1902 г., затем на хим. отделении в Политехникуме в Шарлоттенбурге, после чего учился в Страсбурге в 1905 г. и в Цюрихе (Швейцария) в 1906-1907 гг. Докторскую степень получил в Мюнхене». (Ретивые советские кадровики, в преклонении перед «документом» не преминули отметить в «кадровых» справках и анкетах в одном случае: «Образование высшее, незаконченное!», в другом: «Парнас не окончил ни Политехникума в Шарлоттенбурге, ни университета в Страсбурге, ни Политехникума в Цюрихе» (! – Ю.К.). [1, л.1,8].). Крупнейшими учителями Парнаса, как он сам отмечал, были ведущие ученые в области физиологической химии того времени. После трехлетней работы в качестве ассистента, а затем доцента на медицинском факультете в университете Страсбурга у Ф.Гофмейстера, он работал в Неаполе, а в 1914 г. в Кембридже, где после начала Первой мировой войны был интернирован как иностранец. Парнас был освобожден только благодаря заступничеству ряда виднейших английских ученых, взявших его на поруки. В 1916г. он уже профессор в Варшавском университете, а с 1921 г. профессор и директор Института медицинской химии на медицинском факультете Львовского университета (после распада Австро-Венгрии Львов вошел в состав Польши). После «раздела» Польши в 1939 г. Парнас до 1941 г. работал ректором Львовского медицинского института. С началом Великой Отечественной войны Парнас вынужден был вместе с отступавшими войсками в конце июня бежать из Львова. Он работал в Уфе в Институте биохимии АН УССР, где выполнил ряд важных «оборонных» работ. В письме в Президиум АН он сообщает о своей деятельности в 1942 г.: «разработал получение кровяной плазмы из местного сырья, новый метод «замещения реактивной смеси», предложения по применению в действующей армии стимуляторов ЦМС» [1, л.65] .

В 1942 г. Парнасу присуждается Сталинская премия 1 степени «за научные работы по обмену веществ в мышцах, итоги которых опубликованы в сводной статье «Гликогенолиз» [2, л.50]. В обосновании к представлению на премию отмечалось, что статья подводит итоги многолетним классическим работам автора по биохимии мышцы [2, л.71] и далее: «…автору удалось связать [в] единое целое отдельные звенья многочисленных химических превращений, связанных с гликогенолизом в мышечной ткани» [2, л.125].

В том же 1942 г. Парнас избирается действительным членом Академии наук СССР. В письме на имя Сталина, Молотов из 10 кандидатур, предложенных Президиумом АН, рекомендует избрать пятерых, в том числе Я.О.Парнаса [2, д.929, л.191-192]. В представлении Президиума АН СССР в правительство отмечалось, что «профессор Парнас – крупнейший ученый в области биохимии мышечной деятельности. Оригинальные исследования профессора Парнаса ... получили всеобщее признание и выдвинули его в ряды биохимиков с мировым именем» [2, д.929, л.188].

Важные события в его деятельности произошли в 1943 г. Академия наук предложила Парнасу организовать Институт физиологической химии. Однако из-за бюрократической неразберихи в службах Президиума АН дело застопорилось. Парнас обращается за помощью к П.Л.Капице. А в своем письме он пишет: «Так как я являюсь в некоторой степени гостем в этой стране и все время пользовался совершенной любезностью, гостеприимством, знаками почтения и внимания со стороны партии, правительства, коллег и молодежи, то я не могу сам предпринимать шагов для получения удовлетворения и поэтому я прошу Вас разрешить передать это дело в Ваши руки» [2, д.930, л.48]. П.Л.Капица обращается с письмом к Молотову, в котором резко критикует положение в Академии наук и предлагает постановлением СНК СССР дать поручение об организации института и назначении Парнаса его директором. Такое решение вскоре состоялось [2, д.930, л.46-47]. Позднее Парнас участвует в создании Академии медицинских наук, в 1944 г. избирается ее членом.

Однако истинное отношение власти к ученому проявилось уже после войны. В октябре 1945 г. Парнас, бывший до 1939 г. польским гражданином и работавший в годы войны в Союзе Польских Патриотов, как он пишет – «по линии создания Новой Польши», обращается с письмом к Молотову, в котором испрашивает согласия на принятие польского гражданства с тем, чтобы «оставаться работать в Советском Союзе». Формально Молотов налагает вроде бы правильную резолюцию: «Академик Парнас сам должен решить вопрос о своем гражданстве». Однако в той действительности Парнас не смог осуществить свое «горячее желание» [2, д.931, л.114]. В том же 1945 г., несмотря на просьбу Президиума АН, Парнасу не разрешили поездку в Бельгию, где ему предлагали возглавить на три месяца почетную «переходящую» кафедру имени Франка для чтения лекций по биохимии [2, д.944, л.44-45]. В своем заключении председатель Всесоюзного Комитета по делам высшей школы С.Кафтанов писал Молотову: «не нахожу возможным поддержать просьбу т.Вавилова ... Академик Парнас работает в СССР сравнительно небольшой срок (с конца 1939 г.) и еще не проверен настолько, чтобы можно было командировать его за границу на длительное время и с таким ответственным поручением. Тем более, что имеются сведения о подозрительном интересе к Парнасу со стороны некоторых кругов заграницы...» [2, д.944. л.46]. Президиум АН вынужден был «снять» свое предложение [2, д.944. л.47].

В 1947 г. Парнасу не разрешили занять по совместительству кафедру биохимии уже Краковского университета в «дружеской Польше», что требовало от него два раза в год посещать Краков на несколько недель и способствовало бы «дальнейшему сближению советских и польских ученых» (Из письма-представления С.И.Вавилова [2, д.931, л.116-117]).

В письме тот же Кафтанов лукавил, отмечая, что: «Академик Я.О.Парнас – выдающийся ученый биохимии с мировым именем ... прочно связан с научными учреждениями Советского Союза, ведет большую научно-исследовательскую работу и раздвоение его научной деятельности между Москвой и Варшавой отвлекало бы академика Парнаса Я.О. от той большой плодотворной научной работы, которую он ведет в научных учреждениях Советского Союза» [2, д.931, л.119-120]. Более откровенен был начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), которому подчинялся Отдел науки ЦК, Г.Ф.Александров. В своей докладной записке Молотову он писал: «Его взгляды [Я.О.Парнаса] еще не являются вполне советскими. Известны несоветские выступления академика Парнаса по адресу нашей науки во Львове, вскоре после вторичного освобождения города. Парнас Я.О. тесно связан с английскими учеными. Его сын служил в армии Андерса. Нет гарантии, что академик Парнас не предпримет попыток остаться за границей» [2, д.931, л.118].

А основанием для обвинения Парнаса в «несоветских выступлениях» явилась анонимка полуграмотного «рабкора»: «...Просьба, пусть он остепенится, или Вы вдолбите ему в голову признаться, и пусть он в свое оправдание выступит со статьей в газете ... а не то хотя бы заставьте его – пусть он Вам признается в своем убеждении» [1, л.94-95].

Несмотря на крупный вклад в развитие биохимической науки, не вызывавший сомнения и в научном сообществе и у власти, Парнас так и не смог завоевать ее доверия. Это создавало много проблем в его научной работе и вызывало постоянный моральный дискомфорт. Судя по документам, особенно остро Парнас воспринимал лишение возможности личных научных контактов с зарубежными учеными. Вот выдержка из письма академика-секретаря Отделения биологии акад. Л.А.Орбели от 22.04.1947 г. в ЦК КПСС и Президенту АМН Н.Н.Аничкову: «Парнас сообщает, что считает для себя невозможной поездку на съезд физиологов в Оксфорд, т.к. биохимики в этом Конгрессе участия не принимают». (Речь шла об очередной просьбе Академии о командировании Парнаса, а не о фактическом разрешении на поездку за границу).

В конце своего письма, на которое ссылается Орбели, Парнас напоминает, что «мне было очень жалко, когда не было разрешено мне поехать за получением почетных званий или прочесть лекции, которые меня просили сделать, или для участия в серьезных совещаниях биохимиков, как, например, на Конгрессе Пастера... Поездки за границу меня не прельщают, и мне не хотелось бы принимать участие в Съезде, к которому я не имею никакого отношения...» [1, л.83].

В развернувшейся в конце сороковых годов «охоте на ведьм», борьбе с космополитизмом Парнас оказался удобным объектом для органов Госбезопасности, фабриковавших «процессы» наподобие «дела врачей». Сейчас мне пока точно не известно, что инкриминировали Я.О.Парнасу «органы», был ли он официально привлечен к какой-либо ответственности или это была попытка принятия превентивных мер. Увы, уже первая «беседа» в КГБ закончилась для него трагически, он скончался прямо на допросе от сердечного приступа. Причина смерти и ее обстоятельства тщательно скрывались и в ранее изданных работах о Парнасе о них ничего не говорилось (см., например: [3,4]).

Так, в расцвете сил, в возрасте 65 лет закончился жизненный и научный путь одного из корифеев химической биологии (см. [4]). Когда исследуются судьбы выдающихся ученых, вынужденных в силу внешних причин творить в экстремально неблагоприятных условиях подозрительности и морально-психологического гнета, возникают вопросы – смогли ли они полностью реализовать свои потенциальные возможности? Каких научных успехов достиг бы Я.О.Парнас, оставшись в 1939 г. на Западе и не лишенный после победы над фашизмом в 1945 г. научного общения в мировом научном сообществе? К сожалению, на такие вопросы нет ответов, слишком много факторов определяют совокупную научную результативность, а внешние воздействия по-разному влияют на мотивацию научной деятельности того или иного ученого. Одно ясно, существовавший режим игнорировал ученого как личность, деформировал науку, жизнь научного сообщества и человека науки.

 

Работа выполнена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, код проекта 02-0318108а.

 

ЛИТЕРАТУРА

1. Архив РАН. Ф.411. Оп.3. №189. Личное дело №94.

2. РГАСПИ. Ф.82. Оп.2. Д.459.

3. Парнас Я.О. Избранные труды. (см. Биографический очерк). М.: Наука, 1960. С.5-10.

4. Браунштейн А.Е. На смычке химии и биологии. М.: Наука, 1987. С.212-222.

 

 

Источник: Ю.И.Кривоносов. Академик Я.О.Парнас – крутые повороты судьбы
// ИИЕТ РАН. Годичная научная конференция 2002 г. М.: Диполь-Т. 2002.