Г.А.Месяц. Нельзя раскулачивать ученых

НЕЛЬЗЯ РАСКУЛАЧИВАТЬ УЧЕНЫХ

Г.А.Месяц

О бедственном положении нашей науки пишут и говорят много. Мы действительно оказались в тяжелейшем положении. Ученые уходят из науки, а молодежь не приходит на смену. Поэтому разваливаются научные школы, не обновляется научное оборудование, здания или помещения некогда выдающихся институтов забраны банками или коммерческими организациями, а главное – это совершенно ничтожная зарплата ученых. Если еще 7–8 лет назад бюджеты на науку у нас и в США были сравнимы, то сегодня соотношение 1:100 в их пользу.

Научные исследования – процесс длительный. Проходит много времени от появления идеи до ее реализации в повседневной жизни. Налогоплательщики всегда платят за науку впрок, как бы дают кредит ученым за будущий результат. Поэтому во всех развитых странах для науки предусмотрены различные льготы. Они касаются либо непосредственно организаций, занимающихся наукой, либо благотворительных структур, поддерживающих науку.

В России в последние годы тоже была разработана определенная система мер, охраняющих науку в рыночных условиях. Рождалась она в сложных условиях взаимодействия власти и науки. Но в результате мы имеем достаточно цельную систему, дающую ученым определенные льготы. Уже на первом своем заседании правительство нового состава обсуждало вопрос о неотложных мерах по усилению государственной поддержки науки в Российской Федерации.

В проекте постановления, который был взят за основу, Министерству финансов и Комиссии правительства РФ по совершенствованию налогового законодательства поручалось при подготовке проекта Налогового кодекса РФ предусмотреть сохранение условий экономического стимулирования науки, установленных действующим сейчас законодательством. Несмотря на это, подготавливаемый новый Налоговый кодекс, первый том которого уже внесен в Думу на обсуждение, практически игнорирует все, что существует сейчас. Это ставит нашу науку в безвыходное положение.

Самая серьезная угроза науке видится в том, как кодекс трактует понятие "бюджетная научная организация". Такой организацией признается лишь та, финансирование которой не менее чем на 70% происходит за счет средств бюджета. Благодаря этому определению все льготы, предоставленные научным организациям Российской академии наук, как и другим организациям, имеющим статус государственных, автоматически отсекаются, так как почти все они имеют бюджетное финансирование меньше 70%.

Почему это произошло? Вынужденные из-за постоянного недофинансирования искать другие источники существования, институты зарабатывают деньги выполнением договорных работ на исследования и разработки, в том числе и для зарубежных партнеров. Это позволяет обновлять приборы, покупать научную литературу, хоть немного увеличивать ученым зарплату, оплачивать коммунальные расходы и т.д.

А самое главное – поддерживать научные коллективы в работоспособном состоянии. Ученый, что спортсмен: не тренируешься – сходи с дистанции. Поэтому за время, что прошло с начала 1992 г., когда произошел резкий обвал в финансировании науки, наиболее сильные и авторитетные в мире институты смогли уже кое-как приспособиться, войти в кооперацию с российскими и зарубежными организациями.

И все эти институты, имеющие дополнительные привлеченные средства, которые, кстати, очень необходимы для развития российской науки, оказываются лишенными стимулирующих льгот. Они выходят из разряда бюджетных, и весь пресс налогов ложится на них. Одно определение того, что есть бюджетная организация, погубит лучшие институты. Мне это очень напоминает процесс раскулачивания: чуть-чуть крестьянин вырывался из нищеты, его тут же уничтожали.

Чего же лишается организация, признанная небюджетной? Во-первых, она должна будет платить налог на землю. Во-вторых, аннулируются льготы, действующие по налогу на добавленную стоимость. Например, многие институты сейчас имеют полигоны, испытательные стенды и т.д. Они занимают большие земельные участки. Вот под Москвой, около Серпухова, есть огромный ускоритель с диаметром кольца несколько километров. Это значит, что за всю землю, которую он занимает, надо платить налог. Или Ильменский заповедник Уральского отделения Российской академии наук, который считают минералогической Меккой мира: сорок километров в длину и около десяти в ширину. Если он будет зарабатывать более 30% внебюджетных средств, то за эту землю он должен будет платить. Но это огромные, неподъемные деньги. Кроме того, это противоречит Закону РФ "О науке и государственной научно-технической политике", где говорится, что за государственными научными организациями земля закрепляется в бессрочное и безвозмездное пользование. То же самое произойдет с действующими ныне льготами по налогам на прибыль и на имущество.

К чему это приведет в денежном отношении, было подсчитано Министерством науки и технологий по запросу Комитета по науке и образованию Думы. По предварительным данным, самые большие потери наука понесет от налога на землю – около шести триллионов рублей. В целом же в результате действия Налогового кодекса из сферы науки будет изыматься ежегодно более восьми триллионов рублей в нынешних ценах. Чтобы понять значение этой цифры, напомним, что реальное финансирование в 1996 г. составило порядка 10 триллионов рублей на всю российскую науку.

Думаю, что из всего сказанного уже понятно, что принятие Налогового кодекса в том виде, какой он есть и какой, судя по всему пойдет в Думу, станет последним гвоздем в гробу российской науки. Этого она уже точно не перенесет. Для того, чтобы в институтах остался один голый бюджет – ненадежный, но дающий льготы, начнут активно создаваться дополнительные фирмы. И все хоздоговорные научные разработки будут проходить через них. Но это, безусловно, значит, что главным для этих фирм станут их собственные коммерческие интересы. Они, конечно, ничего не дадут науке.

Комиссия по совершенствованию налогового законодательства, в составе которой, кстати, нет ни одного представителя от науки и даже от Министерства науки и технологий, избрала основным принципом кодекса равномерное распределение налогового бремени между всеми субъектами налогообложения. Идея в какой-то степени правильная, если речь идет о сфере производства, о получении прибыли. Нельзя давать никому привилегий в сфере коммерческой деятельности. Но научная работа – бесприбыльна. Она направлена на получение новых знаний, на создание фундамента для будущего развития. И применительно к ней уравнительный принцип, положенный в основу нового кодекса, приобретает весьма порочный оттенок.

На одном из последних заседаний старого состава правительства 20 февраля 1997 г. проект кодекса из-за резкой критики, в том числе в той части, которая касается науки, был направлен на доработку. С тех пор попытки внести предложение в комиссию и исправить положение не имели успеха. Конечно, главной из этих поправок должна быть отмена неизвестно откуда взявшегося 70-процентного барьера. Кстати, появление именно этой цифры действительно никак не обосновано. Если она так дорога комиссии, то пусть речь идет не о 70% финансирования, а о 70% научной деятельности в институте. Не должны люди под видом научной деятельности спекулировать колготками, кто же с этим спорит.

Хотя мне вообще представляется, что проблема "бюджетности" надуманна. Зачем изобретать велосипед? Есть Закон "О науке и государственной научно-технической политике". Там в статьях 5 и 6 дана четкая и аргументированная трактовка государственных научных учреждений. Этот закон принят совсем недавно, 23 августа 1996 г. Он и должен быть взят за основу.

Не сомневаюсь, что, если кодекс будет направлен в Думу в нынешнем виде, научная общественность будет с ним бороться. Уверен, что нас поддержат главы многих субъектов Федерации. С некоторыми из них я говорил, и они понимают абсурдность ситуации. Однако было бы гораздо проще исправить ситуацию сейчас, до внесения проекта кодекса в Думу.

Источник: Г.А.Месяц. Нельзя раскулачивать ученых
// Известия». 17 апреля 1997 г.;
Г.А.Месяц. Спасти науку. М.: Наука, 2001. С.71–75.