ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК,
2005, том 75, № 10, с.925-959
ОБЩЕЕ СОБРАНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
ВЫСТУПЛЕНИЯ УЧАСТНИКОВ
ОБЩЕГО СОБРАНИЯ
18 мая 2005
АКАДЕМИК А.А. ГОНЧАР
В течение многих лет, начиная с 1992 г. с разных трибун и в разных средствах массовой информации мы говорили о позорно низкой зарплате ученого в нашей стране. Все эти годы государство пыталось решить эту проблему, но, к сожалению, малыми средствами. Сейчас впервые поставлен вопрос о резком повышении зарплаты ученого. Руководство академии тщательно проанализировало, реально ли осуществление этой задачи. Речь, разумеется, не о том, чтобы увеличив среднюю зарплату научных сотрудников, скажем, в 4—5 раз, во столько же раз сократить их численность. Ясно, что это недопустимо. Мы подробнейшим образом обосновали возможность значительного повышения зарплаты без массовых сокращений. Поскольку я в какой-то мере тоже принимал участие в этом анализе и расчетах, то могут подтвердить: действительно это реально, но при условии финансовой поддержки со стороны государства и наличия определенных правильных решений самой академии. При сочетании этих двух условий достичь значительного повышения зарплаты научных сотрудников можно. Ради достижения этой цели мы должны сделать все, преодолеть все трудности.
Достойная оплата труда - это главное звено цепи многих наших проблем - прежде всего таких, как утечка мозгов, нежелание молодежи идти в науку и др.
Говоря о необходимости правильных решений со стороны руководства академии, я в то же время хочу подчеркнуть, что академия, по меньшей мере, не должна создавать препятствий. Поэтому я призываю Общее собрание воспринимать себя не только как орган управления Академией наук, а как высший орган управления.
Что еще очень важно. Когда принимались решения некоторыми отделениями, им не было известно, что процесс формирования бюджета в стране уже заканчивается. Впервые бюджет определяется не на один год, а на три года. Утверждаю с полной ответственностью: если академия не впишется в формирование бюджета, которое, насколько я знаю, заканчивается в июне, то считайте, что, не начав еще движения к цели, мы будем вынуждены отказаться от результатов, ведь после утверждения бюджета добиться любых дополнительных вложений, не предусмотренных им, практически невозможно.
Я считаю, что мы должны обратиться к Министерству образования и науки, чтобы подготовленный им документ (с учетом представленных академией поправок) был рассмотрен и утвержден правительством до конца мая - в первых числах июня. Это мое конкретное предложение.
АКАДЕМИК Г.А.МЕСЯЦ
Все мы отлично помним недавнюю историю, помним, как начиная с 1990 г. Президиум Академии наук, отдельные ученые активно боролись за сохранение академии. Ведь находились люди, которые заявляли, что Академия наук - это последний оплот тоталитаризма, что ее надо уничтожить и т.д.
Академия, ее Общее собрание активно боролись. Однако с середины 90-х годов началось тотальное наступление: был введен налог на ввозимое научное оборудование, который крайне негативно сказался на нашем бюджете, позднее (после 2000 г.) - налог на движимое и недвижимое имущество. Затем был принят налог на землю, который взимается независимо от того, для каких целей используется земля. В прошлом году шла борьба по вопросу о земле, используемой научными организациями, нас поддерживал Совет Федерации. Но результат оказался смешным. Московские олигархи, заинтересованные в экспроприации земли, которой распоряжается академия, вошли в состав согласительной комиссии и приняли издевательское решение: не брать налог только с земли под зданиями, в которых ведутся научные исследования (это примерно 1%).
Сейчас рассматривается вопрос об отмене аккредитации. Отмена аккредитации означает, что перед бюджетом все становятся равными - будь то три человека, создавшие организацию "Рога и копыта", или солидный научный институт. Уже есть примеры того, во что это может вылиться.
Возникает вопрос: почему такое происходит? Ведь проекты подобных документов вначале рассматриваются в Министерстве образования и науки, затем обсуждаются в Правительстве и только потом попадают в Думу. И она их принимает, несмотря на протесты, демонстрации и т.д. Например, за первый квартал Физический институт им. П.Н. Лебедева получил предписание оплатить 10 млн. руб. налога. Уже сейчас по налогам на землю мы должны платить пени.
По оценке Московского правительства, стоимость 1 кв. м земли на Ленинском проспекте -1000 долл., то есть налог берется как бы с собственности стоимостью 1000 долл. Получается, чтобы выжить, академия должна отказаться от любой собственности. Скажем, купив микроскоп за 1 млн. долл., даже на деньги гранта, ежегодно нужно платить налог в размере 22 тыс. долл. Где их взять?
Еще одна проблема - вновь принятая бюджетная классификация. По этому поводу было много дискуссий, было выработано видение Академии наук, касающееся организации ее жизнедеятельности. Но принятая при попустительстве Минобрнауки бюджетная классификация противоречит этому видению. Сегодня деньги идут не только в Министерство образования и науки, они распределяются еще по 12 другим ведомствам. Из 56 млрд. руб., отпущенных на 2005 г., министерство распределяет, если я не ошибаюсь, 30 млрд. с небольшим, на фундаментальные исследования - 23 млрд. Остальные идут на прикладные исследования для общенациональных нужд. В будущем году на науку предполагается выделить 71 млрд. руб. Где гарантия, что какая-то часть этих денег пойдет на Академию наук? Такой гарантии быть не может, поскольку министерство значительную часть средств не контролирует.
И в такой вот обстановке появляются одна за другой различные концепции. Всем памятна сентябрьская концепция прошлого года, которая без всякого обсуждения была представлена непосредственно на коллегию. В прессе ее даже назвали бизнес-планом по уничтожению российской науки: схема приватизации, акционирования всех научных учреждений - и нашей академии, и отраслевых академий, и отраслевых институтов. Должно было остаться 100-200 институтов. Поднялась волна протестов. Но после годичного обсуждения фактически та же концепция, лишь с некоторыми поправками, на которых настояла Академия наук, снова выносится на заседание Правительства. За три-четыре дня до того нам дают документ почитать, причем на нем написано, что он подготовлен совместно с Российской академией наук. Может ли академия взять на себя ответственность за предписываемую в этом документе ликвидацию огромного количества отраслевых институтов, если сами эти институты не имеют представления о происходящем?
Я знакомился со стенограммой собрания 58 государственных научных центров. Руководители всех этих центров подписали коллективное письмо премьер-министру М.Е. Фрадкову, гневное письмо, пафос которого очевиден: вы говорите об экономике, основанной на знаниях, а сами уничтожаете лучшее, что у нас есть в отраслевой науке.
Мы, присутствующие здесь, представляем не только академическую науку - здесь представители всей российской науки, треть участников нашего собрания работают в вузах или отраслевых институтах. Неужели за обещанные нам 30 тыс. рублей (конечно, было бы замечательно их получать) мы согласимся с уничтожением значительной части научного потенциала страны? Отделение физических наук РАН, где обсуждалась эта ситуация, настаивает на необходимости познакомить с этим документом широкую научную общественность, опубликовать его и обсудить.
Я утверждаю, что есть сговор с целью приватизации, захвата земли и имущества большинства научных учреждений России. (Аплодисменты)
Все законы, о которых я говорил, принимались в обстановке экстренности. Мол, не будет принят закон - и бюджет академии не будет принят. На самом деле все можно сделать спокойно. Например, в 2004 г. при принятии налога на имущество академий Совет Федерации создал согласительную комиссию. Она за две недели обсуждений решила отложить применение этого закона на два года.
А что происходит с деньгами, которые распределяет само Минобрнауки? Отказались от аккредитации научных учреждений, и уже, посмотрите, кому и сколько распределено. Лот "Оценка основных тенденций и ключевых проблем при переходе российской компании к инновационному развитию и развитие частно-государственного партнерства в инновационной сфере" стоимостью 5 млн. руб. достался некоему Международному фонду технологий инвестиций - частной структуре. Лот «Мониторинг и реализация приоритетного направления "Энергетика и энергосбережение". Оценка достижения целевых показателей. Анализ факторов, препятствующих улучшению результативности направления» - какому-то ОНО "Русдемэнергоэффект" (10 млн. руб.). Выигравшие лот "Создание и поддержка системы информирования потенциальных инвесторов и общественности о перспективных технологиях, создаваемых и внедряемых в рамках Программы" получат 40 млн. руб. (!), при том что базовое финансирование наших ведущих институтов тоже 40 млн., крупнейший в академии Физический институт имеет 150 млн. руб. базового финансирования в год. Я таких примеров могу привести много. А.А.Фурсенко прав: информация об этом регулярно публикуется, никто уже этого не стесняется.
Создали комиссию для того, чтобы проводить эти "лоты". Да, ввели в нее нескольких членов академии без согласования с РАН. Кандидатуры, предложенные Президиумом РАН, приняты не были. А речь шла о вице-президенте и главном ученом секретаре Президиума РАН. Но что реально происходит? Комиссия рекомендует научное направление, а несколько человек (конкретно - три человека) утверждают "лоты", распределяют их между собой и между мелкими частными компаниями. (Реплика из зала: позор!) На самом деле вопрос стоит очень жестко: если такая политика будет проводиться и дальше, то в ближайшие год-два наша наука погибнет окончательно.
МИНИСТР ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ А.А.ФУРСЕНКО
По всем вопросам, которые были подняты, можно дать объяснение. Начнем с сентябрьского совещания.
Было заседание коллегии Минобрнауки России по поводу проекта концепции, на котором присутствовали уважаемые Валерий Викторович Костюк и Виктор Антонович Садовничий. Был предложен проект на самом раннем этапе. Многие его позиции я не разделял, и не считал правильным обсуждать его как полностью готовый документ; поэтому мы просили (это было зафиксировано в решении коллегии!) обсудить его в вузах, в академии, рассмотреть поправки.
Когда до меня дошел слух о том, что проект будет обсуждаться в Президиуме РАН, я позвонил Юрию Сергеевичу и сказал: "Юрий Сергеевич, давайте я приду, документ действительно сырой. Я хотел бы не только выслушать позицию ваших коллег, но и объяснить, что мы имели в виду, и, может быть, понять, что надо менять". Юрий Сергеевич сказал: "Андрей Александрович, этого вопроса нет в повестке дня..."
Геннадий Андреевич Месяц до этого звонил мне по любому поводу. Он знает мой мобильный телефон, он знает мои "вертушки": вопрос финансирования ФИАНа, вопрос финансирования еще кого-то... Он находил меня и днем, и ночью. Тут этого не было. И вдруг выясняется, что на Президиуме Академии наук обсуждается проект концепции, чуть ли как не выкраденный из секретного сейфа министра. Но это же обман! И обман продолжается почти год.
Сегодня есть достаточно много проблем, которые мы должны обсуждать вместе. Есть вопрос по поводу того, за что отвечает и за что не отвечает министерство. Строго говоря, министерство отвечает за распределение только небольшой части - чуть больше 7 млрд. руб. Все остальные деньги (около 50 млрд. руб.) действительно идут по несколько новой бюджетной классификации, но именно для того, чтобы распределение учитывало интересы всей науки, министр образования и науки введен в Бюджетную комиссию.
На всех этапах обсуждения бюджета 2005 г., после каждого заседания я координировал свою деятельность с Президиумом Академии наук. К сожалению, после достаточно эпатажных и не всегда конструктивных выступлений Геннадия Андреевича Месяца была достаточно жесткая позиция ряда моих коллег по поводу того, что в этой ситуации академия не может разумным образом распорядиться финансированием. Получается, что позиция одного человека может создать впечатление о позиции всей великой организации.
Что касается любых распределений денег, то мы готовы (я имею в виду министерство) дать любые справки и объяснения Президиуму или выделенной вами комиссии. Мы не прячем ничего. В наших экспертных советах работают известные и уважаемые академики. Я не хочу никого из них называть по именам. Их право - высказаться, изложить свою точку зрения или промолчать. Но могу сказать, что на каждый вопрос я готов дать ответ. Я готов объяснить, почему принято то или иное решение. Более того, если вы докажете, что решение неправильное, то я готов в рамках полученных полномочий и имеющихся законов отменить его. Я призываю только к одному. Дорогие коллеги (я считаю, что имею некоторое право назвать вас коллегами, так как, поверьте мне, я не меньше, чем вы, озабочен и переживаю по поводу того, что творилось и творится с российской наукой, и я не хочу, чтобы эта ситуация продолжалась. Не хочу!), давайте сотрудничать. Это не значит, что мы будем соглашаться во всем. Я думаю, что по очень многим вопросам мы можем спорить. Но давайте сотрудничать и давайте не обманывать друг друга, давайте не поднимать волну там, где мы можем вместе решить важнейшие, принципиальнейшие для российской науки и для всего российского общества проблемы.
АКАДЕМИК В.А. САДОВНИЧИЙ
(Текст выступления академика В.А.Садовничего подготовлен
редакцией на основе стенограммы Общего собрания.)
Глубокоуважаемые коллеги! Мы обсуждаем важнейший вопрос - будущее России, а Академия наук и, я бы добавил, университеты, образование остались единственной скрепой, которая нашу страну держит. Если будет разрушена или понижена роль науки, академии и университетов, то на повестку дня выйдет вопрос о том, какой будет наша страна. В связи с этим я хотел бы коснуться, на мой взгляд, еще не затронутой темы, а именно темы образования - школьного и университетского.
Мне кажется, многое из того, о чем мы говорим, может оказаться ненужным, если сохранится нынешняя тенденция в школе, да и в университетах к понижению уровня фундаментального образования.
Признано, что на протяжении последних 15 лет содержание школьного образования деградирует, понижается уровень естественно-научной составляющей и даже математики. Если посмотреть сейчас на школьные учебники и программы, то определенно можно сказать, что школьник знает меньше, знает хуже, а некоторых разделов не знает совсем, и это опасно. Поэтому заняться на самом деле подтягиванием и изменением школьного образования - это по важности такая же задача, как и задача сохранения фундаментальной науки, потому что если не будет талантливых школьников и талантливых студентов, то все, что мы планируем, обречено естественным образом: у нас не будет талантливого пополнения. И я уже стал думать: а может быть, когда придут правительства, которые озаботятся содержанием науки в нашей стране, придется ввозить ученых из Китая, Индии или еще откуда-то?
Но вместе с тем нам "помогают" в таких оценках, и я хочу сказать об одной такой "помощи". Это важно, потому что те исследования, о которых я хочу сказать, стали цитировать чиновники высокого ранга, стараясь доказать, что по уровню математического образования Россия на 30-м месте среди 40 стран (дальше уже некуда!), по грамотности - на 37-м месте и что, в общем, в России образования нет. Я говорю об исследованиях "TIMSS" и "PISA", которые проведены при поддержке Мирового банка и некоторых фондов. Мы обсуждали ситуацию неоднократно с В.А.Васильевым, академиком-математиком, поэтому можно сказать, что это наша общая оценка.
Исследование "PISA" поставило Россию на 29-е место по уровню математической грамотности. Оно проведено в сотнях школ Академией образования, ее сотрудниками и, конечно, зарубежными фондами. Пришлось посмотреть на вопросы и задачи, которые давали эти исследователи, с тем чтобы понять, справедливы их заключения или нет. Приведу несколько таких задач.
Задача первая - по математике: Мэри живет в двух километрах от школы, а Мартин - в пяти. Вопрос: на каком расстоянии друг от друга живут Мэри и Мартин?
Как математик могу сказать, что таких расстояний ровно континуум, то есть множество, которое даже не имеет первого элемента. Но этот вопрос задается 15-летнему школьнику.
Вторая задача - по естествознанию. День сменяется ночью. Нарисована картинка: Солнце, Земля. Вопросы такие.
Что является причиной смены дня и ночи? Даны ответы, надо выбрать из четырех один. Первый: Земля вращается вокруг оси. Второй: Земля вращается вокруг Солнца. Третий: ось Земли наклонена. Четвертый: Солнце вращается вокруг своей оси. Надо выбрать один из ответов. Предполагается, что правилен ответ "а": Земля вращается вокруг своей оси. В Детской энциклопедии написано, что такой ответ неверен, что вообще из всех предложенных ответов ни один не является верным. Тогда возникает вопрос: каков уровень самих этих исследований?
И задача, которая меня совсем убила: садовник сажает яблони, а по периметру, чтобы ветер не сдул яблоки, сажает хвойные деревья. Если он посадил одну яблоню - 4 хвойных дерева, если 4 яблони - 8 хвойных деревьев. Надо нарисовать картинку для случая, когда 9 яблонь, сколько же потребуется хвойных деревьев? В этом задача. Так я как садовник могу сказать, что если вокруг яблонь сажать хвойные деревья, яблони сразу же погибнут. Сразу!
Теперь коснусь университетского образования и, конечно, комплекса учебников. Университетское образование тоже имеет тенденцию к понижению уровня, и здесь, к сожалению, мы "помогаем", "помогают" и некоторые планы реформирования. Речь идет о переходе на всеобщую двухступенчатую систему бакалавр - магистр. Понятно, что в качестве примера приводится весь мир, западный опыт. Мы выражаем тревогу. Тревогу выражают университеты, где действительно готовят хороших специалистов. Тревогу выражают инженерные вузы, связанные с оборонкой, да и вообще любой уважающий себя вуз выражает тревогу. Ведь четырехлетний бакалавр - это не образование. Четырехлетний бакалавр - это носитель общего образования, после него надо обязательно учиться дальше, чтобы стать специалистом. Но по нашим экономическим подходам это уже, возможно, платная ступень.
Поэтому Союз ректоров, университеты поставили жестко вопрос: в России нужно сохранить пятилетнее образование специалистов. Оно никому не мешает, оно себя оправдало, оно нужно нашей стране, ее будущему. Мы договорились с министерством, что эта ступень будет сохранена. Единственное, что нас не устраивает - эта ступень будет сохранена в тех вузах, которые будут указаны в отдельном перечне Правительства РФ. Университет должен сам решать, сохранить пятилетнее обучение специалиста или нет, а не полагаться на чью-то волю. Поверьте нам, людям, которые готовят специалистов хорошего уровня: за четыре года ни математика, ни инженера, ни химика, ни биолога подготовить нельзя.
И, конечно, нужны хорошие учебники. Считается, что главными противниками реформ и нововведений являются родители и учителя, потому что учителя и родители первыми принимают на себя удар неграмотных учебников. Я говорю о естественных и гуманитарных науках. Достаточно вспомнить историю гуманитарных наук. А учебники наши - ужас, ужас то, что происходит сейчас в школьных учебниках. Поэтому это тоже важнейшая составляющая, за которую мы должны браться.
Теперь об интеграции. На днях в Белгороде мы провели заседание Союза ректоров. Если угодно, я позволю себе сказать одну неформальную фразу, что будущее и университетов (ведущих, занимающихся и наукой), и академии состоит в единстве. Если мы позволим себе защиту только собственных интересов, мы проиграем. Поэтому надо неформально проинтегрироваться и объединиться. И здесь очень много правовых барьеров. Мы знаем, что сейчас реально ничего серьезного для объединения сделать нельзя: ни одной копейки перекачать из бюджета академии в бюджет университета и обратно нельзя. Поэтому пока интеграция, на мой взгляд, по сути декларирована. Я бы считал, что в наших общих интересах надо идти по пути создания филиалов ведущих
университетов или факультетов в институтах академии. Тем самым академия будет вовлечена в образовательную деятельность. Это было бы правильно, потому что база фундаментального образования, начальная, - два года - должна быть в университете. Поверьте нам, читающим основные курсы, только в университете можно дать двухлетнее базовое образование, которое позволяет дальше специализироваться. А филиал университета в Академии наук позволяет доводить специалистов до нужной кондиции. Мы в Черноголовке пошли по этому пути, будем идти в Пущино по этому пути, в других наукоградах. Я думаю, что это очень эффективный путь. Конечно, я не отрицаю других путей - различных коммерческих партнерств, базовых кафедр и т.д., но филиалы факультетов, на мой взгляд, важны.
Мне кажется, что одна из заглавных проблем состоит в том, что у нас нет на будущее крупных задач, не поставлены крупные задачи перед страной, не поставлены крупные задачи перед академией, хотя, может быть, я не все знаю, нет крупных задач, поставленных перед университетами и научными подразделениями, потому что они тоже живут, как могут, выживают. Одна из наших задач - настойчиво рекомендовать, добиваться, вовлекать наши коллективы в постановку и решение крупных задач, присущих именно нашей стране. Такие задачи есть. Они позволили бы сконцентрировать корпорацию институтов академии, университеты. В этом тоже была бы реальная интеграция.
В университетской среде было воспринято негативно предложение, разработанное не Министерством образования и науки, а Минэкономразвития, о так называемых государственных и муниципальных автономных некоммерческих организациях. Оно по первоначальному замыслу, конечно, имеет неплохое намерение - дать больше возможностей университетам и академии для управления своим имуществом. Но в этом предложении заложена и мина.
Ректорский корпус проанализировал: при определенных условиях может быть объявлено банкротство университета или института, тем самым он подлежит приватизации. Здесь наша позиция твердая: этот документ требует очень серьезной и внимательной доработки. Он не должен пройти мимо, потому что это уже конкретный механизм, ведущий к приватизации.
И теперь об отношениях с министерством. Я стою на той позиции, что мы должны быть вместе. Здесь алгоритм понятен: мы должны в тех задачах, которые нам важны, быть вместе, тогда мы сильнее. Там, где мы расходимся, надо жестко спорить, принципиально спорить. Это тоже наша позиция. Быть непринципиальным в этом вопросе нельзя. И все же не война, а конструктивный путь - в наших общих интересах.
Закончить я хотел бы общим предупреждением. Когда-то к Мазарини пришли и сказали: уважаемый кардинал, очень плохо в вашем владении, вот-вот случится бунт. Он спросил советника: что делать? Тот ответил: надо устраивать балы и реформы. Тогда народ будет приходить на балы все время в новых нарядах, и они будут обсуждать эти наряды, а не плохую жизнь, и вы проживете еще долго, властвуя. Плохо, если реформа предназначена для того, чтобы мы меньше обсуждали суть - фундаментальность, науку, образование, а больше обсуждали наносную шелуху и тем самым отвлекались от своей главной задачи, для которой предназначены. Один чиновник даже предложил называть реформы новым словом "преобразование", а термин "реформа" забыть.
АКАДЕМИК А.Ю. РУМЯНЦЕВ
Наша отрасль реформируется перманентно, и в этой связи уместно обозначить некоторые ключевые моменты. Начну с того, что атомная отрасль была выделена в 1943 г. и несколько лет находилась в составе Академии наук в ведении лаборатории № 2. Однако после взрывов в Хиросиме и Нагасаки стало ясно, что в рамках академического пространства крупнейшая государственная задача - создание ядерного оружия - решена быть не может. В августе 1945 г. появилось так называемое Первое главное управление (ПГУ), которое возглавил Б.Л. Ванников. Потом его название менялось: "Средмаш", "Минатом", "Росатом". Даже по количеству названий видно, что реформирование идет постоянно.
То, что реформы - это очень непростой и неоднозначный процесс, из которого нельзя выйти без потерь, совершенно ясно. Изнутри реформироваться практически невозможно, а извне очень болезненно. Наша сегодняшняя дискуссия как раз и отражает данное обстоятельство. Относиться к объективному процессу реформирования нужно спокойно, конструктивно и академично.
Научно-технический потенциал академии чрезвычайно высок, и наше, можно сказать, научно-прикладное ведомство широко взаимодействует, во-первых, со всеми региональными отделениями, и, во-вторых, с большинством академических научно-исследовательских институтов, включая даже Институт государства и права, экономические институты. Поэтому я поддерживаю всех, кто выступает за единство академии, за ее развитие, за ее процветание. Академия живет в обществе, и все огрехи его реформы будут транслироваться и на нее. И здесь наша мудрость и спокойствие дадут нам возможность преодолеть все трудности.
Должен сказать, что в ходе административной реформы, а именно ее первого этапа, для нашей отрасли было найдено абсолютно точное место. Оно должно быть не министерством, а агентством. Министерство не относится к числу тех институтов власти, которые ведут хозяйственную деятельность, организуют промышленность. За счет нормотворчества, законотворчества, просто контрольного механизма оно документально создает предпосылки. А агентство действительно является боеспособной единицей, которая создает и научный продукт, и результат. Сейчас начинается второй этап административной реформы - так называемое повышение эффективности бюджетных расходов. Все федеральные ведомства отстаивают показатели, которые нужно достичь в среднесрочной перспективе. Словом, здесь тоже все не так просто, поэтому говорить, что государство хочет сделать плохо академии, в корне неверно.
Как правильно сказал Виктор Антонович Садовничий, мы должны быть все вместе, должны активнее интегрироваться. Если наша отрасль по каким-то направлениям достигла больших успехов, то это не в последнюю очередь и за счет академических институтов. Нам необходимо снова объединиться в сообщество, в том виде, в каком оно было 60 лет назад, и нивелировать негативные процессы, характерные для любого реформирования. Каждый ремонтировал свою квартиру и знает, что это такое. Зато потом хорошо. Нужно только, чтобы ремонт не затянулся на века.
И еще одно замечание. Хотя я и технарь, мне кажется, что в академии недостаточно внимания уделяется гуманитарным наукам - истории, языку. Между тем эти науки формируют личность, поэтому гуманитарный блок не должен оставаться в тени, его нельзя недооценивать.
Надеюсь, что нынешняя ситуация, когда исчезли крупные государственные задачи, которые бы ставились перед академией, изменится к лучшему. Для этого, в частности, необходимо привлечь академию к решению важнейших атомно-энергетических и оружейных задач. Многие наши сотрудники - члены Академии наук, у нас давние традиции и богатая история, и сообща мы сможем действовать весьма эффективно.
Хотел бы пожелать нам всем успеха. Я уверен, что только в диалоге с властью может быть найдено компромиссное решение, которое и будет означать окончание ремонта нашей общей квартиры.
АКАДЕМИК В.В. ИВАНОВ
Я остановлюсь на двух вопросах, которые, как мне представляется, прямо связаны с обсуждаемыми сегодня. Речь идет о некоторых выводах, к которым пришли наши великие ученые и которые надо учитывать при обдумывании нынешней ситуации и нашего будущего. На мой взгляд, главный недостаток доложенных планов заключается в том, что они в очень слабой степени отражают реальное состояние науки о науке.
Я хочу напомнить о замечательных идеях выдающегося ученого, погубленного сталинским режимом, Николая Дмитриевича Кондратьева. К сожалению, он до сих пор гораздо больше известен на Западе, его идеи используются для решения прикладных задач текущего экономического планирования (понятие "кондратьевской волны", или "кондратьевского цикла"), но не здесь, на его родине.
Почему важно обратиться к наследию Кондратьева? Кондратьев с его группой (напомню, что это было в докомпьютерную эпоху, и удивительно, как они такую огромную вычислительную работу проделали) путем изучения некоторых основных статистических параметров развития стран классического капитализма от XVII до начала XX в. пришли к выводу о цикличности процессов подъема и спада, связанных не только с экономическими циклами, но и с циклами войн и революций, научных открытий, которые, как правило, делаются во время спада. Их расчеты позднее подтвердились и в прогнозах на будущее. То есть это верифицированная схема, которая хорошо работает. Но у нас на нее не обращают внимания.
А ведь Кондратьев показал, что научные открытия (имеются в виду и технологические, и инженерные решения) позволяют выйти из спада. Этот процесс с циклами в 25 лет регулярно повторялся в истории всех капиталистических стран Западной Европы и Америки. Именно для капиталистических стран его расчеты действительны, и мы сейчас должны принимать их во внимание.
Из этих конкретных выводов фундаментальной науки следует: основное, чем должно заниматься государство в эпоху экономических трудностей, - это финансирование науки и практическое внедрение научных результатов.
Почему существенны эти 25 лет? 25 лет требуются для внедрения сделанных открытий. Такова человеческая психология: никакой эксперт не определит сразу действительное значение открытия, которое, возможно, позволит преодолеть экономический спад. Это выясняется позднее, и примерный срок - 25 лет. Я упрощенно излагаю выводы Кондратьева, которые выражены математически, в частности, в одном из его уравнений, переданных жене из тюрьмы. Сейчас все его работы опубликованы, но лежат мертвым грузом.
Итак, необходимо не стабилизационные фонды создавать, а использовать имеющиеся ресурсы для поддержки науки и техники, новых открытий. Причем не следует заранее определять их перспективность - только будущее покажет, какие из них помогут выйти из трудностей.
Второй великий наш соотечественник, о котором я хотел сказать и чьи идеи тоже до сих пор не оценены по достоинству, - это Владимир Иванович Вернадский, крупнейшая величина в мировой науке. Основная его идея, сформулированная в последние годы жизни, - идея ноосферы, сферы разума, в которую мы, считал Вернадский (а он был оптимистом), постепенно вступаем. Почему я об этом вспоминаю? Это имеет самое прямое отношение к прикладной проблеме, которая сегодня обсуждается, - проблеме сокращения академии. Я утверждаю, что если серьезно принимать тезис о том, что Академия наук, как и русская интеллигенция в целом, несет историческую миссию по вхождению в ноосферу, нельзя ограничивать ни возможности русской интеллигенции, ни возможности российской науки. Должны быть совершенно исключены попытки сокращения тех, кто работает на ноосферу. Следует помнить, что Вернадский был не мечтателем, а конкретным ученым, он количественно определил, что такое биосфера и что такое ноосфера.
Когда мы говорим о численности научных сотрудников, то я вспоминаю нашу группу, в которую входили Андрей Дмитриевич Сахаров, Сергей Сергеевич Аверинцев и другие. В 1989 г. нас выбрали представителями Академии наук на съезд. Тогда за нас голосовал примерно миллион участников от Академии наук, работников разных академических институтов. Эти цифры были приведены избирательной комиссией. Сейчас нас неизмеримо меньше миллиона. Мы столько потеряли, и мы своими руками еще и пытаемся уменьшить то, что осталось от академии, от науки, пострадавшей из-за катастрофы последних 15 лет. Академия наук должна решительно этому противостоять, нужно не уменьшить, а увеличить число научных сотрудников.
Выдающийся русский физик Н.А.Умов издал в 1905 г., сто лет назад, маленькую брошюру под названием "Задачи пролетариата умственного труда". Мы все чувствовали себя в определенные годы пролетариями умственного труда и, надо сказать, не слишком волновались тогда по поводу денег. Я говорю от имени старшего поколения. Может быть, это единственно полезный опыт, который мы обязаны передать молодым. Ведь действительно - не хлебом единым... Но все же о хлебе надо думать, надо думать о тех людях, которых мы сейчас можем поставить под удар. Мы не должны пополнять армию пролетариев теми людьми, кто героически продолжает заниматься наукой за нищенскую зарплату. Выход не в сокращении, нужно искать другие пути.
На моей памяти не раз предпринимались попытки ликвидировать Академию наук. Н.С.Хрущев, рассердившись на А.Д.Сахарова и других академиков в связи с их гневной реакцией на лы-сенковцев, заявил, что Академия наук - выдумка русских императоров. А когда через месяц Хрущев лишился занимаемых постов, М.В.Келдыш, в то время президент АН СССР, выступая, сказал, что нападки на академию - одна из наиболее очевидных ошибок Хрущева. В движении к ноосфере есть некий генеральный закон развития человечества. Никто не в силах помешать этому движению, но замедлить его в отдельных странах можно, причем расплачиваться за это будет вся страна временным отставанием, не только технологическим.
Относительно истории академии я хотел бы сказать, что, конечно же, речь не идет о выдумке императора. Идея Петра Великого была выработана в его переписке с Лейбницем, что общеизвестно. Сегодня пытаются подорвать созданное в XVIII в. Причем тогда Эйлер писал, что система финансирования Академии наук в России - лучшая из того, что было в то время в Европе. И вот то, чем гордилась русская наука на протяжении трех веков, чиновники-казнокрады пытаются разрушить. Я уверен, что мы сможем противостоять этому. Российская наука должна быть сохранена и развита.
АКАДЕМИК Е.Д. СВЕРДЛОВ
Доклад, представленный Президиумом РАН, показался мне взвешенным и разумным, однако вопрос о том, в какой мере Российская академия наук может быть островом в море преобразований, остается неясным.
Несмотря на высокую публичность обсуждения реформ, о которых сегодня много говорилось, когда я начал обсуждать с коллегами, что это за реформы, то выяснилось: никто, по крайней мере из директоров институтов, с которыми я говорил, толком не понимает, в каком масштабе, почему и как будет реформироваться наука. Ходят самые невероятные слухи, подогреваемые прессой.
Только вчера мне удалось ознакомиться с проектом доклада Министерства образования и науки правительству, который должен был состояться 26 мая и который, как сказал министр Андрей Александрович Фурсенко, будет отложен. Ознакомившись, правда, бегло с его содержанием, я пришел к выводу, что проект выглядит гораздо лучше, чем та концепция реорганизации науки, которая фигурировала на сайте министерства в конце 2004 г. (Концепция участия Российской Федерации в управлении имущественным комплексом государственных организаций, осуществляющих деятельность в сфере науки). Видно, что над проектом много работали, причем работали разумные люди, заинтересованные не в том, чтобы весь мир разрушить до основания, а в том, чтобы реально реформировать. И совершенно ясно, что Академия наук занимала весьма активную позицию в процессе доработки проекта. Этот полезный для себя вывод я сделал, но сделал я также и другой вывод. Этот документ еще нуждается в дальнейшей серьезной доработке, особенно в том, что касается цифровых показателей, которые указываются как цель реорганизации. Проект реформирования науки находится в той стадии, когда в работу должна включаться широкая научная общественность, и прежде всего директора академических институтов.
Директора институтов понимают многие тонкости организации фундаментальных исследований и психологию людей, которые ими занимаются, и с этими тонкостями совсем незнакомы самые доброжелательные чиновники министерств. Для директоров реорганизация равносильна перестройке родного дома, в котором они живут и благоустройству которого они посвятили жизнь. Не нужно с самого начала смотреть на них как на ретроградов, всеми силами сопротивляющихся любым мероприятиям. Я, например, хорошо понимаю огромное беспокойство нашего выдающегося гематолога академика Андрея Ивановича Воробьева, которое он выражает, когда речь заходит о разделе фундаментального и прикладного секторов в медицинской науке. Вообще, беспокоит все, что связано с объединением фундаментальных звеньев РАН и других ведомств.
Документ вызывает очень много вопросов, которые нуждаются в обсуждении и тщательном анализе. Я директор института, который (простите за выражение) "тянет" уже четвертый срок директорства, и хотел бы два слова посвятить одной из проблем, которая вообще не затрагивается в этом документе, - проблеме управления институтом, занятым фундаментальными исследованиями. Между тем в любой концепции реформирования науки этот вопрос должен быть ключевым. В зависимости от того, как он будет решен, наука может превратиться в более эффективную или вообще потерять эффективность, несмотря ни на какие деньги.
В соответствии с Уставом РАН институт является основным структурным звеном, главная цель которого состоит в проведении фундаментальных исследований. Понятно, что если основное звено управляется плохо, то и фундаментальные исследования в нем проводятся плохо. А плохо или хорошо институт проводит исследования, зависит лично от директора института и от тех полномочий, которыми он законно располагает.
Одна из серьезнейших причин неэффективности нашей науки, на мой взгляд, заключается в том, что директор академического института имеет много обязанностей, отвечает за все и не обладает практически никакими правами. Директор не имеет возможности влиять на научную политику института, он лишен возможности пригласить ведущего сотрудника и дать ему площади, людей и деньги. В результате директор вынужден довольствоваться тем, что хотя бы сотрудники института не уходят и идет вялотекущая неконкурентоспособная работа.
Вообще, я думаю, что директор не должен выбираться коллективом, он должен назначаться Президиумом РАН, а процедура выбора директора Президиумом РАН должна быть кардинально пересмотрена. Кандидат на пост директора должен, возможно, проходить в отделении какую-то персональную конкурсную проверку перед выборами.
Важнейшим критерием научного уровня института должен быть научный уровень его директора и, может быть, только по этому уровню и следует вообще-то оценивать институт: есть сильный директор - есть институт, нет сильного директора - институт превращается во временное образование, которое либо исчезает, если сильный директор не находится, либо возвращает статус-кво, если такой директор находится. Нужно предусматривать возможность приглашения крупных иностранных ученых в качестве директоров и выделять на это адекватные деньги.
Говорю все это для того, чтобы еще раз подчеркнуть: проект реформирования науки сегодня представляет собой вполне добротную заготовку для хорошо организованной публичной дискуссии, но пока она не прошла, пока не учтены мнения реальных организаторов науки, и не в последнюю очередь самих ученых, я думаю, что не нужно торопиться. Иначе мы нанесем непоправимый вред нашему дому - Академии наук.
От имени ряда академиков предлагаю принять на собрании следующий документ - письмо Президенту В.В.Путину.
"Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Мы, члены Российской академии наук, обращаемся к Вам как лидеру страны с чувством глубокой тревоги за судьбы нашей академии, которая во все времена с момента своего создания работала во благо Государства Российского, переживая вместе с ним и славу, и падение и помогая ему и в военных победах, и в мирных свершениях. Вас не надо убеждать в том, что академия является важнейшим культурным и экономическим фактором развития страны. Она сосредоточивает в себе основной и лучший в России, а во многих отраслях знания - и в мире, интеллектуальный потенциал, без которого невозможно себе представить ни выход из затянувшейся кризисной ситуации, ни дальнейший технический прогресс страны, ни возвращение России утерянного статуса великой державы, с которой нельзя не считаться. Можно без преувеличения сказать, что Академия наук всегда была и, несмотря на множество внешних и внутренних проблем, остается становым хребтом культуры, науки и экономики страны. К сожалению, сейчас складывается ситуация, которая ставит под угрозу существование Российской академии наук. Поскольку ее разрушение нанесло бы непоправимый громадный ущерб России, ситуация требует Вашего прямого вмешательства.
Мы обращаемся к Вам с призывом объявить годичный мораторий на любые крупные преобразования академии, создать компетентную комиссию под Вашим непосредственным кураторством и в течение срока моратория разработать научно логические и этически прозрачные принципы реорганизации, направленные на реальное увеличение эффективности науки, на сохранение и умножение научного и интеллектуального потенциала, ее единственного оплота в России - Российской академии наук.
Такое решение помогло бы выработать взвешенные, стратегически дальновидные принципы реорганизации и дальнейшего функционирования академии и стать в ряд важнейших государственных актов России".
Письмо подписали академики Ж.И.Алферов, А.С.Спирин, Е.Д.Свердлов, Л.Л.Киселев, М.А.Пальцев, Н.Ф.Мясоедов и другие. Прошу поставить этот вопрос на обсуждение Общего собрания и голосование.
АКАДЕМИК Ю.С.ОСИПОВ: Мы обсудим этот вопрос.
АКАДЕМИК Г.Г.ЧЕРНЫЙ
Поскольку я предполагаю выступить не только от своего имени, то хотел бы сказать несколько слов о себе и своем окружении. Я 65 лет связан с Московским университетом (с перерывом на войну и несколько послевоенных лет, когда я работал в научных институтах промышленности - в НИИ-1, ныне Исследовательский центр им. М.В.Келдыша, и в Центральном институте авиационного моторостроения им. П.И.Баранова). Из 65 университетских лет 45 я являюсь членом его Ученого совета, 32 года был директором Института механики МГУ - большого коллектива, достигавшего тысячи человек, тесно связанного со многими научными организациями и конструкторскими бюро промышленности. Я 43 года состою в Академии наук, в настоящее время - в Отделении энергетики, машиностроения, механики и процессов управления. Много лет являюсь членом бюро, занимал должность заместителя академика-секретаря и с 1992 по 1996 г. - академика-секретаря отделения. Сейчас я - советник РАН, а также советник дирекции Института механики МГУ, заведую отделением механики и кафедрой в МГУ.
За многие годы научной, педагогической и организационной работы у меня установились обширные деловые и дружеские связи со многими представителями научно-педагогической общественности. Именно это дает мне основание полагать, что я выражаю отношение к происходящему реформированию науки и образования достаточно широкого круга людей, работающих в этой сфере. Все мы понимаем необходимость реформ и, конечно, заинтересованы в том, чтобы реформы принесли пользу стране и, естественно, нашему научно-педагогическому сообществу. Однако то реформирование, которое проводится и намечается в дальнейших предложениях министерства, вызывает серьезную тревогу у меня и очень многих моих коллег.
Как я уже сказал, я состою в Отделении энергетики, машиностроения, механики и процессов управления, Наше отделение - одно из самых больших в академии. Место основной работы членов нашего отделения - не в Академии наук, а в научно-технических учреждениях промышленности и образования. В отделении состоят руководители крупных научных институтов, генеральные конструкторы ключевых для безопасности страны отраслей промышленности и ректоры крупных вузов. Таким образом, в отделении представлен широкий спектр ведущих коллективов научного и педагогического сообществ страны.
На декабрьском Общем собрании 2004 г., посвященном юбилею Московского университета, я был координатором одного из "круглых столов", проводившегося совместно нашим отделением и университетом. Тогда состоялись веские и резко критические выступления, связанные не только с тем, что происходит при реформировании науки и образования, но и с тем, что вообще происходит в стране. Я докладывал об этих выступлениях Общему собранию.
Вчера на Общем собрании академик Д.С.Львов и академик А.И.Воробьев очень аргументированно проанализировали то, что дали проведенные реформы экономике страны и ее народу. Именно в силу объективности этим выступлениям, безусловно, не будет предоставлено место в средствах массовой информации. Уже сегодня из материалов газет и телевидения видно, что реакция на то, что происходит на Общем собрании академии, будет ограниченной и непредставительной.
Я уполномочен Общим собранием нашего отделения доложить о результатах его работы. Выступили 23 члена отделения. Хотя, естественно, выступления отличались по форме и темпераментам выступавших, их направленность была общей: проводимые и планируемые министерством преобразования в науке не приведут к добру ни нашу науку, ни нашу технику и промышленность, а лишь усилят их развал. Не будет от них добра и нашей стране в целом. С очень резкими заявлениями в адрес Минобрнауки выступили руководители ряда государственных научных центров.
В связи со столь единодушным мнением выступавших я хотел бы обратиться сейчас к министру образования и науки, хотя он уже покинул зал. Все мы должны признать, что сложились крайне натянутые отношения, а вернее, конфронтация, между научным сообществом и министерством. Мне кажется, что руководству министерства следовало бы задуматься над тем, в чем причина столь натянутых отношений. Я думаю, что причина кроется прежде всего в том, что в министерстве кулуарно, без широкого обсуждения научной общественностью и, главное, без необходимого учета результатов такого обсуждения, доводятся до коллегии министерства и даже до заседаний правительства важнейшие документы, в которых заинтересовано все научное сообщество, а не только сам министр и люди, занимающие соседние кресла.
Так, предложенная министерством глобальная Концепция участия государства в управлении наукой (так, кажется, она называлась) стала известна в академии буквально за несколько дней до ее опубликования в печати. Вчера в своем выступлении здесь министр говорил, что уже на самых ранних этапах обсуждения всех серьезных документов к участию в нем привлекается научная общественность. Это не так. Не было этого, к примеру, при сравнительно недавнем обсуждении предложений о реформировании ВАКа и при совсем свежем обсуждении преобразований в сфере поддержки государством молодых ученых - кандидатов и докторов наук, а также сложившихся научных школ. Так что я бы сказал: уважаемый министр не так уж точен в своем утверждении о широких консультациях с общественностью.
Со стороны министра прозвучал резкий выпад в адрес академика Г.А.Месяца по поводу его критики "непрозрачности" конкурсных проектов, финансируемых министерством. Однако я знаю и других людей, сидящих сейчас в зале, которые могли бы в еще более критической форме высказаться в отношении того, как проводятся эти конкурсы.
На сегодняшнее выступление министра реакция зала была резко неодобрительной и даже, к сожалению, вышла за рамки допустимого на собрании академического сообщества. Но такая реакция еще раз свидетельствует о натянутости отношений между министерством и научным сообществом, не способствующей их совместной деятельности. В связи с этим я бы обратился к министру с советом, если, конечно, он ему нужен: умерьте гордыню, не считайте, что министерство с его подразделами и службами превосходит по опыту, знаниям, пониманию государственных задач сидящих здесь в зале или членов Российского совета ректоров, представителей Совета ассоциации российских федеральных научных центров и других авторитетных научных сообществ.
Выполняя поручение Общего собрания нашего отделения, довожу до сведения присутствующих постановляющую часть принятого на собрании решения. Замечу, что в голосовании участвовали более 120 членов отделения; решение принято при одном проголосовавшем против и одном воздержавшемся.
Первый пункт решения касается того, о чем сегодня говорили многие, - предложения отложить рассмотрение концепции реформирования науки на заседании правительства, намеченном на 26 мая. С этим пунктом министр сегодня согласился.
Второй пункт читаю дословно: "В создавшихся условиях Отделение энергетики, машиностроения, механики и процессов управления считает необходимым выразить недоверие деятельности министра образования и науки Российской Федерации А.А.Фурсенко (аплодисменты) и обратиться к Общему собранию Российской академии наук поддержать эту инициативу" (аплодисменты). Мне известно, что, по меньшей мере, еще в двух отделениях - у физиков и у биологов - приняты аналогичные решения, но до Общего собрания РАН они доведены не были. Разумеется, освобождение от должности министра не есть компетенция ни собрания нашего отделения, ни Общего собрания РАН, но принятием такого решения наше отделение считало необходимым выразить свое отношение к тому, что предполагает министерство сделать с наукой в стране.
И, наконец, в третьем пункте решения отделение считает, что РАН должна сформулировать свое отношение к вопросу о перспективах развития науки и образования в России в целом, к тому, что происходит в масштабах всего научно-образовательного сообщества.
В заключение хочу уже только от своего имени затронуть один важный вопрос. Вы помните вчерашнее выступление нашего выдающегося медика Андрея Ивановича Воробьева. Случилось так, что в дни празднования 60-летия Победы я встречался с ветеранами войны, естественно, уже достаточно пожилыми людьми. Во время одной из этих встреч в небольшой группе ветеранов, в которой, кстати, были представлены разные общественные сословия, спонтанно возник следующий разговор. Герой Советского Союза, с которым я сидел рядом, спросил меня, почему в Академии наук не видят того, что наш народ вымирает? Почему ученые не бьют тревогу, не воздействуют на государство, чтобы остановить это вымирание? Защищают же вымирающих животных, создавая, в частности, всякие фонды, в том числе и международные. А тут целый народ - существенную часть генофонда человечества - довели до состояния вымирания.
Говорю об этом потому, что мои слова созвучны вчерашнему выступлению Андрея Ивановича, и для того, чтобы донести до вас боль простых людей в связи с тем, что уже произошло и продолжается в нашей стране. Думаю, что следует поддержать предложение Андрея Ивановича Воробьева о разработке государственной программы прекращения вымирания народа и его оздоровления. Академии наук тоже найдется в этой программе достойное место.
АКАДЕМИК С.М.АЛДОШИН
Совет директоров институтов РАН, от лица которого я выступаю, принимал участие в обсуждении программы, сегодня утром доложенной академиком В.В.Козловым Общему собранию. Валерий Васильевич дважды выступал на Совете директоров. Решение бюро было разослано директорам всех институтов, и за это время мы получили от них около 100 предложений. Все предложения были проанализированы, представлены в Комиссию, и в большей степени учтены. Однако Совет директоров хотел бы обратить ваше внимание на несколько моментов.
Первый - компромиссные решения, согласованные с Министерством образования и науки, должны быть выполнены в полном объеме, причем не только со стороны Академии наук, но и со стороны Правительства.
Второй - изменение структуры сметы в сторону увеличения фонда заработной платы вызывает настороженное отношение. Недопустимо решать вопросы повышения зарплаты путем изменения структуры сметы.
При обсуждении позиций по разделению фундаментальной и прикладной науки мы пришли к выводу, что здесь происходит смешение понятий прикладной науки как одной из составляющих деятельности Академии наук, и инновационной деятельности, которая на самом деле представляет собой коммерциализацию и реализацию на практике результатов фундаментальной науки, доведенных до прикладного вида. Инновационная деятельность в смысле коммерциализации научных исследований (так же, как и один из результатов этой деятельности - производство готовой научно-технической продукции) должна развиваться в инновационных структурах, создаваемых при институтах. Для отработки механизмов передачи интеллектуальной собственности в такие структуры в Академии наук созданы Инновационно-технологический центр, Ассоциация инновационных структур и Инновационное агентство, которое работает при Президиуме РАН.
Третье, на что хотел бы обратить внимание Совет директоров, - отсутствие законодательной базы. До сих пор нет постановления о закреплении результатов научно-технической деятельности за институтами и прописанной законодательной базы о создании инновационных структур с их участием. Отсутствует также механизм передачи интеллектуальной собственности в уставной капитал малых предприятий и коммерциализации через малые предприятия. Сейчас Академией наук и Фондом поддержки малого предпринимательства подготовлено соглашение для выработки механизма доведения фундаментальных разработок в Академии наук до законченного вида и передачи их малым предприятиям, которые создаются при институтах для дальнейшей коммерциализации разработок. Необходимо подготовить такое же соглашение между Академией наук и Министерством образования и науки о том, что крупные разработки, завершенные Академией наук, должны финансово поддерживаться в рамках федеральных целевых программ.
И последнее. В целях развития инновационной деятельности и вовлечения интеллектуальной собственности в хозяйственный оборот необходимо в законодательном порядке расширить права Академии наук на владение, пользование и распоряжение имуществом, включая земельные участки. Это особенно важно для академгородков и научных центров, где жизненно важно использовать инфраструктуру Академии наук для развития инновационной деятельности.
АКАДЕМИК Н.Л.ДОБРЕЦОВ
13 мая этого года прошло Общее собрание Сибирского отделения Российской академии наук. Оно прошло тоже бурно, остро. Звучали предложения подписать обращение - открытое письмо Президенту РФ и предложения о выражении недоверия министру науки и образования и даже всему правительству. В результате Общее собрание Сибирского отделения пришло к более конструктивному выводу: принять расширенное постановление, основные моменты которого я сейчас зачитаю.
1. Поддержать основные положения, принятые Президиумом РАН, и Программу модернизации РАН, особо отметив огромную роль Академии наук в развитии науки, техники и безопасности страны в предшествующий период истории нашего государства, а также недопустимость внешней оценки деятельности РАН по случайным, непродуманным критериям. "Реорганизация ради реорганизации не должна становиться самоцелью..." - из Послания Президента России В.В.Путина Федеральному собранию 25 апреля 2005 г.
2. Общее собрание Сибирского отделения считает, что в современных условиях основными задачами Российской академии наук и ее региональных отделений как представителей государственного сектора науки являются:
• создание базы фундаментальных научных заделов для обеспечения технической, экономической, сырьевой, экологической и военной безопасности страны;
• обеспечение руководства страны современными и надежными прогнозами социально-экономического развития страны и ее регионов, а также отраслей экономики и человеческого потенциала;
• подготовка и переподготовка кадров высшей квалификации для науки, образования, отраслей экономики и бизнеса;
• ориентированные фундаментальные и прикладные исследования инновационной направленности по приоритетным для страны направлениям экономики и социальным проблемам.
По инновациям принят специальный усиливающий пункт.
3. Общее собрание Сибирского отделения РАН поддерживает инициативу Президента Российской Федерации В.В.Путина по активизации инновационной деятельности РАН и вместе с РАН готово взять на себя ответственность за развитие инновационной составляющей экономики страны, в том числе ее негосударственного сектора.
4. Считать важнейшими задачами Программу повышения заработной платы сотрудников РАН с достижением к 2007-2010 гг. достойного уровня не за счет сокращения численности научных сотрудников, а путем повышения бюджетного и внебюджетного финансирования, эффективности исследований, а также меры по совершенствованию структуры и организационных форм. Поднять уровень пенсионного обеспечения научных работников РАН до уровня государственных служащих.
В этом направлении считать важным разработку и реализацию РАН отраслевых программ: "Поддержка фундаментальных исследований мирового уровня", "Кадры РАН" и "Устойчивое инновационное развитие высокотехнологичных производств на базе научного потенциала Академии наук и вузов в 2006-2010 гг.".
5. Поручить Комиссии РАН по рейтингу доработать показатель эффективности деятельности институтов с учетом предложений, разработанных рабочей группой под руководством академика Н.А.Платэ. Президиуму и отделениям продолжить усилия по созданию нормативно-правовых основ для распоряжения интеллектуальной собственностью институтов, имея в виду возможность организации в отделениях фира-резидентов, создаваемых IT-Центром и особых технико-внедренческих зон.
Несколько комментариев. Я готов повторить, что сегодня объективная ситуация в отношении статуса и путей развития Академии наук и высшего образования исключительно сложная. Прежде всего у нас очень разные мнения в самой академии, вы это слышали по выступлениям. Но, что еще более важно, разные ситуации в институтах и научных центрах различного направления - по публикациям, по уровню зарабатывания средств, по материально-техническому обеспечению и т.д.
Очень неоднородная ситуация во властных структурах: и в самом правительстве, и в отношениях между Думой и Советом Федерации и другими ветвями власти. Достаточно назвать одну из главных причин, которая подталкивает нас к реформам. Это противоречивость законодательной базы. Дума напринимала столько законов, что они друг другу противоречат и, кроме того, не позволяют принимать оптимальные решения даже тогда, когда они диктуются здравым смыслом. Здесь предстоит тяжелая и трудная работа. Конечно, ее можно делать только совместно со всеми ветвями власти.
Есть, конечно, внешние обстоятельства, внешнее давление и на правительство, и на Академию наук. Прежде всего я хотел бы назвать позицию крупного капитала - олигархов, как их у нас называют. "Новая газета" опубликовала статью Артема Тарасова (написано, что это первый легальный миллионер) "Копить на мозги". Правда, я сначала прочитал - "Капать на мозги". В статье подробно анализируется его деятельность как руководителя инновационных проектов компании "Ренова", возглавляемой Виктором Вексельбергом. Я участвовал во многих переговорах с олигархами, с представителями крупного бизнеса и могу подтвердить, что среди них действительно преобладают три позиции, о которых говорит Тарасов. Первая - российская наука деградировала, поэтому гораздо проще и выгоднее заказывать новые технологии за границей. Вторая - Академия наук сохранила выгодные и эффективные отрасли, но мы сами, представители крупного бизнеса, решим, что будем поддерживать. И третья позиция, доминирующая. Сегодня не до науки, поскольку продолжается передел собственности...
Что же делать в такой ситуации? Мне кажется, нет другого выхода, как вести диалог - и внутри академии, и с разными ветвями власти, прежде всего с правительством. Вести его умело, настойчиво, не меняя своего курса, своей установки, поскольку это сразу ослабляет наши позиции. Нужно вести диалог и с Госдумой, и с Советом Федерации. Кстати, недаром здесь бурно аплодировали представителю Совета Федерации, с этим органом диалог ведется наиболее успешно.
От чего мы не должны отступать? Выделю два принципиальных момента. Первое. Конечно, очень важно довести зарплату до уровня 30 тысяч. Однако в докладе министерства и в наших документах есть существенное расхождение. В докладе говорится о 30 тысячах на одного занятого, а у нас - на одного научного сотрудника. Поскольку в среднем на одного научного сотрудника приходится один вспомогательный, то позиция министерства как бы вдвое лучше. 750 тысяч в год на одного занятого означает на одного научного сотрудника плюс один вспомогательный - полтора миллиона. Это позволит и реально повысить зарплату, и останутся деньги на материальное обеспечение, включая приобретение оборудования.
Мне кажется, это недоразумение надо убрать и, естественно, отстаивать позицию полтора миллиона на двоих, а не 750 тысяч на научного сотрудника, включая вспомогательного.
Второй момент не менее важен. Речь идет о том, чтобы все реформы и реорганизация были доверены самой академии. Это самореформирование, самомодернизация на основе каких-то общих принципов, согласованных с правительством. Академия наук должна все это делать сама, делать последовательно и не торопясь.
При этом мы, конечно, должны сохранить контроль и координацию всех исследований, важных для проблем безопасности и развития страны.
И последнее - перенос рассмотрения этого вопроса, на чем тут многие настаивали, с конца мая на октябрь. Это определяется тем, что на сайте "Кремль ру" объявлен конкурс на разработку программы модернизации РАН; она должна быть разработана в августе-сентябре, а к октябрю представлена. Следовательно, есть время добиться гласности в обсуждении реорганизации отраслевой и вузовской науки.
Кроме того, бюджет будет сформирован в основном по-старому, без каких-либо революционных преобразований. Но здесь нас подстерегает опасность. В бюджете не будут учтены новые программы, в том числе и те, которые я назвал. Минфин, конечно, будет настаивать на строгом исполнении схемы, уже принятой правительством, то есть без существенного прироста, только с учетом коэффициента инфляции, который определен всего в 6% на 2006 г.
Можно догадываться, кто выиграет конкурс на программу модернизации РАН. И можно опасаться, что это будет не лучше, а, скорее, хуже, чем то, что было вначале предложено Минобрнаукой. Как бы то ни было, надо занимать твердую последовательную позицию в отстаивании наших принципов, потому что самая правильная позиция - это принципиальная позиция.
АКАДЕМИК Г.Ф.ТЕРЕЩЕНКО
Проект концепции реформирования Академии наук РФ, с которым выступал академик В.В.Козлов, обсуждался на Президиуме Санкт-Петербургского научного центра. Остановлюсь на тех вопросах, которые, по нашему мнению, вызывают тревогу или требуют исправлений в тексте.
Первый касается инновационной деятельности в Академии наук. Поддерживая это направление, не следует упускать из виду, что прибыль всегда лежит не внутри организации, а вне ее. Следовательно, мы должны сосредоточить свои силы на характерных для Академии наук этапах инноваций (фундаментальные исследования, отработка технологий, выпуск модельных образцов, продуктов и т.д.), а также на создании адекватных механизмов трансфера технологий и разработок в экономику, и получении части прибыли от их использования. Успехи организаций в инновационной деятельности не следует напрямую увязывать с переходом в другую организационно-правовую форму. Практика показывает, что для научной организации это болезненный вопрос, требующий тщательной проработки. Тем более, что рекомендуемая форма (государственная автономная некоммерческая организация) еще не получила официального подтверждения и практического применения. Следует дождаться появления соответствующего закона.
Второй вопрос возникает в связи с рекомендациями разделения институтов РАН на сектора и с одновременным разделением финансовых потоков. Рекомендация разделения на сектора не может вызывать возражений, поскольку она подчеркивает складывающуюся ориентацию РАН на инновации и расширение образовательной деятельности. Иное дело - разделение финансовых потоков. Мировая практика показывает успешность деятельности тех организаций, которые эффективно сосредоточивают финансовые ресурсы как государственные, так и негосударственные на решении крупных задач. Разделение финансовых потоков по подразделениям может создать непреодолимые барьеры в работе организации как единого целого.
Особо хочется остановиться на вопросе, уже поднятом в докладе Ю.С.Осипова. Речь идет о приборном переоснащении РАН. Мы не должны обманывать ни себя, ни других, что на старых приборах можно делать новые открытия. Поэтому решительно поддерживаем предложение об обращении к руководству страны о выделении из Стабилизационного фонда средств на приборное переоснащение РАН. Тем более, что это никак не отразится на инфляции.
Никак нельзя обойти вопрос о функциях РАН, перечисленных в проекте концепции. На мой взгляд, начать надо с главной функции - участие РАН в решении важнейших общенациональных задач. Для примера можно назвать: безопасность страны, укрепление обороноспособности, здоровье нации, информационные технологии, энергосбережение. Уверен, что это достойные РАН задачи, которые ей по плечу.
АКАДЕМИК А.О.ЧУБАРЬЯН
Я с большим удовлетворением воспринял слова академика А.Ю.Румянцева о недопустимости недооценки гуманитарного знания и в системе науки, и в системе образования. Представители гуманитарных отраслей знания прекрасно понимают свою роль и ответственность как в деятельности академии, так и в жизни всего нашего общества.
Академия наук существует не в безвоздушном пространстве. Посмотрите, например, как освещают некоторые средства массовой информации наше собрание. Налицо явная тенденция к тому, чтобы представить Академию наук как ретроградную организацию. Предпринимаются попытки противопоставить нас какому-то мифическому молодому поколению, молодым ученым, которые якобы полностью расходятся в своих оценках перспектив академии. Подобная позиция СМИ тоже, на мой взгляд, должна побудить нас поддержать предложения, выдвинутые Комиссией по реструктуризации академии. Мне кажется, это пример разумного компромисса. Академик Н.Л.Добрецов уже говорил о том, что в сложившейся в стране сложной ситуации мы должны искать компромисс, который был бы полезен для развития науки и сохранял бы наши ключевые позиции. При этом у меня есть три пожелания. Во-первых, говоря о финансовой стороне дела, мы должны исходить из такого известного в международных отношениях принципа, как пакетные соглашения. Этот принцип предполагает, что выполнение одной части не может быть принято без выполнения другой. Более того, я думаю, что надо разработать механизм поэтапной реализации этого соглашения. Например, если в 2006 г. Академия наук выполняет такие-то части принятой программы, в том числе и касающиеся сокращения, то в общем пакете разные министерства в такой же мере выполняют свои обязательства, связанные с финансированием академии. Я бы даже предложил как-то институционировать это дело, то есть чтобы это соглашение не было просто соглашением о намерениях, но точно бы определяло и сроки выполнения. Тогда мы не окажемся в той ситуации, в которой живем уже на протяжении многих лет, когда мы проводим сокращение, но оно не сопровождается выполнением обязательств со стороны государства.
Во-вторых, академия, на мой взгляд, должна выполнять функцию оппонирования тех решений, которые принимаются на уровне государства. Многие наши прошлые неудачи и в экономике и в международной жизни были связаны с тем, что они принимались не на альтернативной основе. Нечто похожее наблюдается и сегодня.
Академия наук - важный сегмент гражданского общества в нашей стране. К сожалению, очень многие люди, работающие во властных структурах, не могут понять, что функция гражданского общества состоит не только в поддержке предлагаемых решений, но и в оппонировании, экспертизе, которая дает разные варианты этих решений. Гуманитарный сектор академии готов к выполнению такой функции.
Замечу, кстати, несостоятельность прозвучавших здесь упреков, что академия вносит мало предложений. Предложений масса - и по социальной сфере, и по экономике, и узкоконкретные, и общие - просто они не востребованы.
Мне кажется, что в нашем решении нужно специально обозначить эту функцию академии - давать экспертную оценку.
И последнее. Сейчас много говорят об интеграции науки и образования. Академия уже немало сделала в этой области. В частности, два месяца назад по всему циклу гуманитарных, социальных наук мы создали новаторский инновационный комплекс. Но неясен правовой статус комплекса, так как до сих пор нет юридических норм и установлений, касающихся интеграции науки и образования.
Я думаю, что одна из задач академии состоит в том, чтобы те конкретные меры по интеграции, которые мы предпринимаем, сопровождались созданием законодательно-правовой базы и финансовым обеспечением.
Как ректор университета я участвую во многих мероприятиях, которые проводятся на уровне Союза ректоров. Виктор Антонович Садовничий возглавляет Союз ректоров как ректор МГУ, где нашли механизм взаимодействия с властью, с министерством.
Я думаю, что предложения, которые сделаны сегодня комиссией, свидетельствуют, что мы нащупываем механизм участия в выработке решений, диалога, который нам необходим.
ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН В.Ф.РАЗУМОВ
Хочу представить некоторые результаты работы комиссии Совета директоров институтов РАН по анализу состояния информационного обеспечения научных исследований в Академии наук. Может показаться, что это частный вопрос, но на самом деле речь идет о важнейшем факторе, определяющем эффективность научных исследований, одним из показателей которой является вклад наших ученых в мировую научную литературу. В одном из недавних интервью вице-президент РАН академик Н.А. Платэ привел данные о том, что публикации российских ученых в международных научных журналах составляют порядка 7% от их общего числа. Если сопоставить этот вклад с реальным финансированием российской науки, то окажется, что мы работаем намного эффективнее зарубежных ученых. Однако надо отметить, что этот показатель падает в последние годы. Если в 1991 г. Россия занимала 5-е место по числу публикаций после США, Англии, Японии и Германии, то в 2003 г. - уже 11-е место. Прирост числа публикаций в 2003 г. относительно 2002 г. составлял лишь 1.6%, а относительно среднего за предыдущие 10 лет имел отрицательное значение - минус 2.8%.
Не последнюю роль в сложившейся ситуации играет отсутствие эффективного доступа к информационным ресурсам, потому что уровень научных исследований определяется не только возможностью ученого пользоваться современным оборудованием, но и доступом к новейшей научной литературе. Долгие годы функции информационного обеспечения научных исследований выполнялись научными библиотеками РАН. В 90-е годы положение стало катастрофическим. Экономические трудности привели к резкому сокращению подписки и практически полному прекращению закупок новейшей литературы.
Так, если в 80-е годы Академия наук расходовала на приобретение иностранной литературы примерно 15 млн. долл. в год, то в 1994 г. – лишь 1 млн. долл., а в период с 1998 по 2002 г. - совсем ничего. Поступление зарубежной информации в это время финансировалось РФФИ и рядом международных программ. В последние годы закупка научной литературы возобновилась в рамках целевой программы Президиума РАН под руководством вице-президента академика А.Ф.Андреева. Общий объем финансирования программы в текущем году составил 80 млн. руб., но, тем не менее, количество наименований журналов, поступающих в библиотеки РАН, неуклонно падает. Например, в прошлом 2004 г. Библиотека естественных наук получила чуть более 200 наименований иностранных изданий, причем каждый в единственном экземпляре.
По данным 2003 г. Россия в целом расходует в год на подписку научной литературы примерно 11 млн. долл., в то время как Польша и Швеция -около 25-26 млн., Индия - 54 млн., Великобритания - 116 млн., Китай - 120 млн. Затраты среднего американского университета на приобретение научной литературы составляют порядка 5 млн. долл. в год. Расходы на приобретение литературы в расчете на одного ученого в России составляют 23 долл. на человека, в Китае - 159, в Польше -438, в Индии - 510, в Швеции - 578 и в Великобритании - 727 долл. Можно сказать, что Россия тратит на информационное обеспечение науки и образования очень мало средств. Однако по доле ВВП, расходуемой на науку (1.21%), Российская Федерация опережает Польшу, Китай и Индию. Это означает, что в структуре финансирования российской науки затраты на обеспечение информацией являются далеко не приоритетными.
В условиях ограниченного финансирования необходимо оптимизировать расходы так, чтобы хотя бы за те же деньги предоставить больше информации большему числу ученых за счет выбора рациональной технологии доступа. В мировой практике эта задача решается несколькими способами: первый - традиционные библиотеки, комплектующиеся бумажными носителями информации; второй - электронные библиотеки, куда поступает электронная информация разных издательств; и, наконец, - электронные хранилища отдельных издательств.
Начиная с 1998 г. главным источником информации для ученых нашей страны стала Научная электронная библиотека (e-Library), созданная в результате реализации одного из проектов РФФИ. За период с 1998 по 2003 г. в ней были собраны почти 2.5 тыс. электронных журналов крупнейших издательств, приобретены лучшие западные базы данных. Сейчас в e-Library размещено свыше 6 тыс. зарубежных и российских научных журналов, опубликованных начиная с 1990 г. Общий ресурс библиотеки превышает 750 Гб. Ее серверы размещены в Москве, Санкт-Петербурге, Казани и Новосибирске, и можно сказать, что e-Library является одной из самых крупных научных электронных библиотек мира. Она предоставляет доступ более чем 190 тыс. индивидуальных пользователей и 930 организациям. Из них 340 учреждений Российской академии наук. Ежегодно пользователи библиотеки получают около миллиона статей. Электронную библиотеку посещает до 3 тыс. пользователей ежедневно.
Однако в 2004 г. РФФИ принял решение о существенном изменении концепции библиотечной программы. Новая программа предоставляет информационную поддержку только организациям, в которых выполняются инициативные проекты, поддерживаемые грантами РФФИ, и отказывается от размещения информации на серверах e-Library. Фактически библиотечная программа РФФИ трансформировалась в программу оплаты доступа в режиме on-line непосредственнос серверов иностранных издательств. Это вызывает серьезную озабоченность научной общественности, так как ломает сложившуюся за последние годы систему электронного доступа к информации. Более того, возникла угроза, что в ближайшее время будет закрыт доступ ко всей имеющейся в России архивной информации, приобретенной в рамках библиотечной программы РФФИ, если соответствующие договоры с издательствами не будут пролонгированы.
В январе этого года в РФФИ было направлено письмо, подписанное вице-президентом Академии наук академиком Н.А.Платэ, о том, что ученые весьма заинтересованы в сохранении архива зарубежных электронных ресурсов, накопленного в e-Library, и что РАН просит согласия РФФИ на передачу Академии наук прав на его хранение и дальнейшее использование. Одновременно было предложено направить совместные письма от РФФИ и РАН зарубежным издательствам с просьбой сохранить доступ организациям РАН к архивам. Однако это до сих пор не нашло поддержки у руководства РФФИ, в то время как, например, представитель "Elsevier", одного из крупнейших научных издательств, в своем выступлении 3 января 2005 г. на Совете директоров институтов РАН подтвердил, что издательство готово сотрудничать с РАН.
Очевидно, что актуальность обеспечения научного и образовательного сообщества информацией со временем будет только возрастать. Задача создания национального научного информационного портала на нынешнем этапе перерастает финансовые возможности РФФИ и выходит за рамки его уставной деятельности. Решение этой государственной по своему масштабу задачи, наверное, должно взять на себя Министерство образования и науки, а РАН может выступить не только инициатором этой деятельности, но и внести в нее посильный вклад.
АКАДЕМИК В.А.ЧЕРЕШНЕВ
За два прошедших дня мы заслушали три обстоятельных, насыщенных интересными данными, доклада президента академии, главного ученого секретаря и председателя комиссии по модернизации академической науки. В этих докладах представлен широкий спектр научных исследований в РАН, готовой для дальнейшего совершенствования путем реструктуризации и модернизации.
В своем выступлении я хочу коснуться ряда общих проблем жизни академии в свете предстоящей модернизации. В целом отчетный и начавшийся годы проходят под флагом 60-летия победы нашего народа в Великой Отечественной войне, победы, вклад в которую АН СССР трудно переоценить. В те годы Академия наук проявила себя во всем блеске, и ни у кого даже не могло возникнуть вопроса о ее нужности и необходимости. И очень важно понять, что же произошло за минувшие годы, попытаться провести некоторые сравнения между военным и нынешним временем, суметь оценить уроки войны. Этих уроков много, но остановимся лишь на трех.
Урок первый. Всегда, когда государству трудно, неизмеримо возрастает потребность в науке; ученые сплачиваются, консолидируются и с высокой эффективностью решают любые задачи. Государство отвечает ученым тем же, понимая, что без науки многого не сделать. Академия наук с первых дней войны взяла на себя заботу об оборонном комплексе страны, перестроив свою работу, и уже в первые месяцы создала Комиссию по мобилизации ресурсов Урала на нужды обороны страны. На первом Общем собрании в годы войны 3-9 мая 1942 г. в Свердловске академик В.Л. Комаров был переизбран президентом академии, и вместо трех были избраны шесть вице-президентов. И хотя в академии в то время было всего 123 академика и 182 члена-корреспондента, эти решения, продиктованные войной, были приняты, поскольку резко возрастала организационная работа.
В самое тяжелое время войны, в 1943 г., была создана Академия педагогических наук РСФСР, а спустя еще год, в 1944 г. организуется Академия медицинских наук СССР. Обе новые государственные отраслевые структуры были сформированы при непосредственном участии и под патронажем АН СССР. Именно ее академики Н.Н.Бурденко, В.В.Парин, А.Д.Сперанский, Л.А.Орбели стояли у истоков создания этих академий, прекрасно понимая специфику исследования в каждой из них. А сегодня Министерством образования и науки предлагается объединить пять государственных отраслевых академий в одну под эгидой РАН, причем только в части фундаментальных исследований. Зачем? Для чего? Вразумительного ответа не дается. Предлагается также вместо 58 Государственных научных центров организовать 6 Национальных научных лабораторий, а оставшиеся центры акционировать. К чему это приводит - уже хорошо известно. За прошедшие 15 лет динамика исчезновения наших лучших отраслевых институтов такова: из 6 тыс. отраслевых НИИ в 1990 г. осталось 1.5 тысячи в 2005 г. - плачевный итог выживания науки в рыночной экономике.
Урок второй. В наступившее мирное послевоенное время, время легкой эйфории, счастья, надежд, относительно большей свободы, естественной демократизации общества, когда у ученых возникает физическая потребность в обобщающих полетах ума, у государства (особенно это выражено в России) усиливается желание подавить вольнодумство, поруководить наукой, указать ей, каким путем нужно идти. Возникают коллизии типа научных павловских сессий, сессий ВАСХНИЛ, которые просто уничтожили в нашей стране "буржуазную" науку - генетику. Кстати, готовилась в 50-м году и сессия по разгрому физики, из-за якобы идеалистической теории относительности. Только благодаря мужественной позиции ученых-физиков, в частности, академика И.В.Курчатова, заявившего Л.П.Берии, что без теории относительности атомную бомбу не создать, удалось остановить очередную расправу над наукой. Именно тогда родились крылатые слова академика Л.А.Арцимовича: "Наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони". Мы на Урале всегда следуем этим заветам, а также призыву основателя УрО РАН академика Г.А.Месяца о том, что наукой нужно не руководить, а создавать нормальные, достойные условия для работы ученых. Прошедший год показал, насколько прав был Г.А.Месяц, подняв волну возмущения научной общественности в сентябре 2004 г. по поводу предложенной Министерством образования и науки концепции реформирования науки. Как показало время, старая концепция в своей основе жива, здорова и живет по тому же адресу: г. Москва, ул. Тверская, дом 11, где нам с удивительной настойчивостью говорят, что сам правовой статус РАН нелегитимен, поскольку академия является самоуправляемой организацией, имеющей государственный статус. Некоторые правоведы находят в этом несоответствие: имеются признаки общественной (самоуправляемой) организации и государственной, что не соответствует Гражданскому кодексу. Но сколько лет этому кодексу, где и кем он написан? Сколько лет Академии наук и основным положениям ее устава? Так, может быть, настало время привести Гражданский кодекс в соответствие с основными положениями Устава РАН, закрепив тем самым уникальность, самобытность и незыблемость РАН и узаконив это мнимое несоответствие, которое характеризует именно российскую специфику академического сообщества.
Урок третий. Необходимо не просто изучать опыт работы научных учреждений в годы войны, а помнить, что эта работа складывалась из деятельности многих сотрудников, многих наших выдающихся ученых, не жалевших для спасения Родины, науки, ничего, даже жизни. 31 августа 1942 г. в блокадном Ленинграде на 68 году жизни умер академик Алексей Алексеевич Ухтомский, - создатель учения о доминанте, заведующий кафедрой физиологии Ленинградского университета, выходец из старинного княжеского рода, из Рюриковичей. Все научные работы до революции он подписывал: "Князь Ухтомский". Ему предлагали эвакуироваться, но он не оставил блокадного Ленинграда, зато оставил нам кладезь своих воспоминаний, раздумий, обобщений. Его размышления очень интересны и имеют прямое отношение к тому, о чем мы говорим сегодня. В частности, он писал: "В последнее время я все чаще и чаще задумываюсь над тем, как могла возникнуть в человеческом обществе такая странная профессия, как писательство, и все больше убеждаюсь в том, что писательство возникло с горя, от нереализованной потребности иметь возле себя товарища и друга. Не имея этого сокровища рядом, человек и придумал писать какому-то далекому, неизвестному иксу, надеясь, что где-то там, далеко, найдутся люди, которые поймут тебя и зарезонируют в унисон твоим мыслям, чувствам, поискам и надеждам". Вот когда все мы поймем, как комплексно, оптимально, позитивно нужно решать проблемы модернизации Академии наук, научного и образовательного сообщества, когда все мы зарезонируем в унисон нашим мыслям, поискам и находкам, когда все мы в наших устремлениях и действиях будем едины, тогда мы, как показывает опыт Великой Победы, непобедимы.
АКАДЕМИК Н.А.ПЛАТЭ
Я хотел бы рассказать о том, что в 2004 г. появилось нового в международном сотрудничестве Академии наук. Во взаимодействии с французскими, голландскими и особенно индийскими научными организациями, по инициативе наших зарубежных коллег созданы совместные лаборатории. Всего их сейчас десять. Раньше наше сотрудничество не было таким интенсивным, причем страны Европейского союза и Индия охотно идут на взаимодействие с нами.
Хорошо развиваются отношения с такой фирмой, как Самсунг (Южная Корея), а Сибирское отделение РАН (и не только оно) успешно развивает связи с Китаем. Я обращаюсь к директорам наших институтов: нам всем нужно больше внимания уделять Китаю. У них есть чему поучиться. Китайцы, к счастью, еще не утратили интереса к российской науке. Надо умело, дипломатично, но настойчиво бороться за то, чтобы наши фундаментальные разработки реализовывались совместно и на нашем, и на китайском рынке. Академия наук в этом прямо заинтересована.
Касаясь вопроса о реформах, хотел бы уточнить, чего опасается академическое сообщество. Мы боимся, что нас в очередной раз обманут. В докладе Министерства образования и науки указан предполагаемый размер заработной платы научных работников: 30 тыс. руб. в среднем, для докторов 40 тыс. руб. и 750 тыс. в год на содержание одного научного сотрудника. Но представьте себе, что через год-полтора нам скажут: извините, старались, но не получилось. А обязательства со стороны РАН придется выполнять. Этот документ может вынудить нас жить по чужому уставу.
Очень важно иметь в виду, что вопрос о заработной плате неотделим от пенсионной реформы. Я часто выступаю на разных собраниях и обращаю внимание на тот факт, что пенсия полковника 9-11 тыс. руб., а профессора, доктора наук, главы мировой научной школы - 2300-2400 руб. Это же нонсенс. Что из этого следует? Очень важно, говоря языком дипломатов, достигнуть пакетного соглашения: какие-то шаги предпринимает Академия наук, но и государство в лице Правительства берет на себя определенные обязательства. Хватит говорить об утечке мозгов. Нужно решить две проблемы - заработной платы и пенсий, и начнется омоложение научных кадров.
Еще одна больная проблема - проблема налогов. Здесь мы тоже должны занять твердую позицию. Недостаточно самим хорошо понимать ситуацию - необходимо объяснить ее, довести до сведения правительства, других властных структур. Я имею в виду налоги на землю, на недвижимость. Если все оставить как есть, это будет означать смерть академии.
Экономисты могут меня поправить, но, мне кажется, экономика включает два основных компонента: один - это создающая, производящая часть - промышленность, сельское хозяйство и т.д., другой - распределительные отношения, где непосредственно действует рынок. Властные структуры занимаются распределением, поэтому у них и подход рыночный. Но наука - это производительная сила, и ее общественное значение мало понятно для современных властных структур. Идеологи рыночной экономики считают, что наука должна зарабатывать на свое существование продажей добываемых знаний, по схеме "товар-деньги-товар". Но это в принципе невозможно, поскольку научная информация в силу ее нематериальной природы эквивалентному обмену по такой схеме не подлежит.
В рыночных условиях производство научной информации весьма уязвимо. Цикл создания продукта длительный, риски большие. Значимые результаты могут быть получены на том этапе, когда еще невозможно подключить рыночный механизм. При больших рисках получения значимых для государства результатов механизм компенсации затрат на науку не срабатывает, даже в условиях сильной государственной системы.
Отсюда следует, что менять нужно не проверенную десятилетиями систему организации отечественной науки, а политику в отношении использования подготовленных в этой системе кадров и научных разработок. В отсутствие сильной национальной науки - не только фундаментальной - мы не сможем даже применять у себя лучшие зарубежные достижения - будь они из области математики, физики твердого тела, молекулярной биологии или оборонных технологий. Приватизация и налогообложение научных учреждений приведут сначала к массовому невежеству, а затем к деградации экономики.
Несколько слов о наших внутренних реформах. Академик В.В.Козлов изложил позицию Комиссии по модернизации и реструктуризации РАН. Я хотел обратить ваше внимание на содержащееся в этом документе предложение резко повысить роль научных советов. Не секрет, что научные советы - а их десятки в каждом отделении - практически перестали быть действующим началом. Финансовых рычагов у них нет, отчасти сохранился лишь моральный авторитет. Мне кажется, что для нашей внутренней модернизации никакая внешняя сила - в лице министерства или правительства - нам не нужна. Мы можем осуществлять долгосрочные проекты, объединяющие вокруг себя работы в сходном направлении 5-10 институтов родственного профиля. В Сибирском отделении это уже делается, а в европейской части нет. Научный совет мог бы выступать координатором, рассматривать предложения разных институтов и лабораторий.
Существующие ныне научные советы отделений, экспертные советы в рамках фундаментальных программ Президиума, экспертные советы по десяткам фундаментальных программ отделений в совокупности можно было бы представить как компетентный орган, не очень большой по составу, который отслеживал бы координацию исследований по приоритетным направлениям. В распоряжение этого органа следовало бы выделить определенную долю средств для стимулирования тех работ, которые он находит нужным.
Это никак не покушение на самостоятельность институтов и на утверждение их научных планов, но некоторая корректировка вполне могла бы иметь место. Появилась бы возможность консолидировать исследования. Представьте себе, через два-четыре года мы сами гораздо четче представляли бы, что сделано в стране в области, например, катализа. Не по одному достижению вытаскивать из десяти институтов, а действовать по единой программе, тогда, возможно, легче было бы добиться действительно эпохальных достижений.
Мне кажется, что в перечне мероприятий, перечисленных в докладе В.В.Козлова, есть много рационального. Мы в своем сообществе знаем, какой институт сильный, какой средний и какой слабый. Мы знаем, но иногда не можем найти в себе достаточно решимости и воли, чтобы сказать об этом вслух и принять соответствующие меры. Ведь если будет принято решение о повышении зарплаты до 30 тыс. руб., примерно 20% научного персонала придется сократить. Так давайте заранее думать, как перестроиться, чтобы повысить эффективность работы, распределить финансовые потоки, сохранить продуктивно работающие кадры.
АКАДЕМИК Р.И.НИГМАТУЛИН
Начну свое выступление с цитаты из одной инструкции для вредителей и диверсантов: "Самый надежный способ саботажа - постоянные реорганизации, реструктуризации и перестройки". Наша страна постоянно пребывает в ситуации саботажа.
Большинство прозвучавших здесь выступлений включают в себя две части: первая - о положении в стране, и вторая - о реорганизации российской науки. Не может быть благополучной науки в ситуации общей разрухи. Но и в сфере науки, в наших делах и действиях не все так, как должно было бы быть.
Информирую Общее собрание, что левые и левоцентристские оппозиционные силы организовали оппозиционное (или "теневое", по европейской терминологии) Народное правительство. В него входят четверо из Академии наук, а именно: директор Института политико-правовых исследований РАН, депутат Госдумы Г.Ю. Семигин в качестве председателя, всемирно известный кардиохирург, академик Российской академии медицинских наук Р.С.Акчурин в качестве народного министра здравоохранения, наш коллега член-корреспондент РАН, известный политик С.Ю.Глазьев в качестве народного министра финансов, ваш покорный слуга в качестве народного министра науки и новых технологий. Конечно, мы понимаем ограниченность своих возможностей, отсутствие реальной власти. Но мы можем и должны предлагать сообществу и коллегам свое видение ситуации, альтернативную программу действий.
В программе Народного правительства будет обязательно записано, что мы должны добиться достойных пенсий - эквивалентных хотя бы 300 долл. для доктора или кандидата наук, проработавшего 20-25 лет в образовании или науке. Это потребует всего 10 млрд. руб. в год, и этого вполне можно добиться в рамках нынешнего экономического порядка, если у нас в Думе будут союзники, такие же, как в Совете Федерации.
Нужно принять новый закон, запрещающий перевод собственности, находящейся сейчас в распоряжении научных учреждений, в другие сферы. Да, можно привести много примеров неэффективного использования собственности в академии. Но это не значит, что под таким предлогом следует собственность отобрать и приватизировать, создав на месте научного института высокодоходное заведение или офис. Нужен закон, который запрещал бы использование собственности, находящейся в сферах науки, образования и культуры, в иных целях.
Научные работники поставлены в тяжелые условия: в стране нет инноваций. Ответственность за эту беду некоторые во власти хотят взвалить на Академию наук: она, мол, устарела, ее надо оптимизировать, сократить, и пусть ищет ресурсы на рынке - вот тогда наука заработает. Напомню теорему, озвученную академиком В.Л.Макаровым в его докладе на одном из Общих собраний РАН об экономике, основанной на знаниях: "Организация спроса на знания - прямая функция государства". Есть еще одна теорема, многократно повторяемая академиком Л.И.Абалкиным: "Низкая оплата труда - главный тормоз научно-технического прогресса (инноваций)". Эти теоремы должны осознавать не только ученые, но и общество и правительство, если последнее хочет считаться просвещенным.
При нынешнем экономическом порядке у нас инноваций не будет, как не будет и благополучной науки, потому что даже если зарплата ученого вырастет до 30 тыс. руб. в месяц в 2008 г., это не решит наших проблем и проблем с инновациями. Во-первых, инфляция, "проглотит" эту кажущуюся большой зарплату: за квартиры и коммунальные услуги мы будем платить 10 тыс. руб., а еще налоги на дачи и автомобили, растущая плата за транспорт, медицину, образование детей и внуков.
Экономическая теория и практика установила, что экономический порядок в развитых рыночных странах (США, Европа) характеризуется следующими показателями: доля оплаты труда в полном ВВП составляет 60-70%, у нас официально 35%, в действительности менее 30%; доля государственных расходов - 45-65% (у нас официально 30%, реально 25%). Децильный коэффициент (отношение доходов 10% населения самых богатых к доходам 10% самых бедных) равен 6-8, а у нас официально 15, реально 35. Это аномальное расслоение населения убивает покупательский спрос на отечественную продукцию. Для выравнивания доходов весь мир использует прогрессивную налоговую шкалу. Например, 20% населения Соединенных Штатов обеспечивают 80% федерального бюджета, потому что богатый платит много, а бедный не платит ничего. В России все наоборот. Смена экономического строя, его параметров - вопрос жизни.
Общество еще не осознало, что у нас уже нет промышленности. В моем городе Уфе, центре химической промышленности, нет действующих химических заводов. Остался только опытный завод Академии наук. В двух наших химических институтах работают 400 человек - в 3 раза больше, чем на этом заводе. Химики Уфимского научного центра РАН обречены работать "на полку", во имя чистого знания. А это выдающиеся химики: два академика, два члена-корреспондента. А наша авиация? Оставшимся в России авиационным производством можно пренебречь, если сравнить его с тем, что было.
Важный макропоказатель промышленной мощи страны - потребление нефти на душу населения в год. Средняя цифра для индустриально развитых стран (Япония, Южная Корея и вся Европа) - 2.3 т, в США - 3.5 т, из которых только 1 т расходуется на бензин для автомобилей, все остальное потребляет промышленность. В России на душу населения расходуется всего 0.8 т нефти, и это следствие обвальной деиндустриализации страны.
Теперь о внутренних делах академии. Я многократно беседовал с академиком В.В.Козловым и принимал участие в работе комиссии академика Н.А.Платэ. Мне представляется, что в сложившихся обстоятельствах вряд ли можно создать лучший документ. Конечно, Валерий Васильевич в своем докладе вынужден был сконцентрироваться на финансовой стороне дела.
Самая большая проблема - утрата интереса к научному результату. Это свидетельство постарения научного сообщества.
Мне представляется, что Академия наук поставлена в такие условия, что мы должны сжаться, как шагреневая кожа. Мы уже не можем отвечать за выпуск тракторов, за химическую промышленность, за авиацию, за ракеты и многое другое, хотя среди наших членов есть выдающиеся люди, которые участвовали в создании этих отраслей. Мы должны сконцентрироваться на том, что называется фундаментальной наукой, ибо на большее нет средств. Хотя разделение на фундаментальную и прикладную науку часто очень искусственно.
Нам нужно увеличить число членов отделений - докторов наук, не являющихся академиками и членами-корреспондентами. Я полностью поддерживаю предложение Н.А.Платэ поднять уровень научных советов - они должны работать, должны обладать властью в распределении ресурсов по академическим программам, заслушивать научные отчеты и принимать решения по ним. Средний возраст академиков 71 год, поэтому сообщество академиков уже не может выполнять те функции, которые оно выполняло 20 и более лет назад. Надо давать власть людям, еще не избранным в академию.
Директоров институтов мы тоже плохо выбираем. Помню, на нашем отделении мы выбирали семь директоров. Я спросил об их научных результатах за последние пять лет. Все семеро не смогли сформулировать собственный научный результат. Это беда. Надо восстанавливать культ конкретного научного результата. Сейчас коллективы институтов далеко не всегда оптимально выбирают директоров, кандидатура поступает в отделение, где 200 человек. Какое тут может быть обсуждение? Нигде в мире не избирают директоров "конклавом" из 200 человек. Нужна современная система, когда создается комиссия человек из 10-15: представители Президиума, секции, научного совета и два представителя коллектива, работа ведется в закрытом режиме. Выносится решение, которое утверждает Бюро отделения и Президиум.
Мы отстаем в уровне честности и беспристрастности. Честность в делах начинается с детства. В США школьник, студент, сдавая экзамен, подписывает Кодекс чести, обещает его не нарушать, не списывать и т.д. У нас другие привычки. В Соединенных Штатах координатор программы ни одного доллара в университет, где он работает, по этой программе не имеет права переводить. У нас - наоборот. Правила игры чрезвычайно важны, хотя, конечно, наличие творческих и высококвалифицированных людей важнее.
Предлагаю подумать о громоздкости нашего Общего собрания. Может быть, сделать собрание двухпалатным: первая палата - типа палаты общин, в которую входили бы академики и члены-корреспонденты с ограничением возраста и доктора наук из академических институтов (в гораздо большем количестве, чем сейчас). Вторая палата - типа палаты "лордов", или советников, которая бы обсуждала стратегические вопросы и утверждала важнейшие решения первой палаты (устав, выборы Президента академии и ее новых членов).
Очень актуальна идея академических университетов. Они многократно расширят для нас поле деятельности, влияние на народ. В академии сконцентрированы самые квалифицированные специалисты, и они должны учить молодежь. В Уфе, например, есть классический университет. Названия его факультетов совпадают с названиями наших академических институтов. Этот университет нужно сделать академическим, факультеты и соответствующие институты должны быть едиными организациями. Выиграет студент и наука. Во всем мире после 40 лет ученый в основном зарабатывает преподаванием, только отдельные личности могут жить исключительно за счет работы в "чистой науке".
И последнее. Нередко президенту нашей академии Ю.С.Осипову высказывают претензию: почему он не выступает более активно в диалоге с властью? Но надо иметь в виду, что наши выступления в правительственных органах, особенно нашего лидера, должны быть очень выверенными и осторожными. Прежде всего потому, что мы не едины в своих взглядах на положение страны. Далее, необходимо сохранять ту единственную "ниточку" связи, которую имеет президент Академии наук с Президентом России. Пока она есть, сохраняется надежда, что не произойдут крайности с Академией наук. Оборвать ее очень легко, и все может рассыпаться. Труднее налаживать и поддерживать взаимодействие. Говорю это, опираясь и на свой опыт. Стоило оборваться "ниточке" между мной и Президентом Республики, как сразу пришлось защищаться, возникли проблемы у директоров институтов Уфимского научного центра (прекращение финансирования республиканских программ, вызовы в администрацию, требования подписать письмо против меня как председателя УНЦ РАН, комиссии, пожарники и т.д.). Если многие академики АН Республики Башкортостан сразу "затрепетали", то директора и коллективы большинства институтов Российской академии наук выдержали и защитили меня. Защитило меня и руководство РАН Ю.С.Осипов, Г.А.Месяц, Н.А.Платэ. А ведь на федеральном уровне такой защиты может и не найтись.
ПРЕЗИДЕНТ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ НАУК, АКАДЕМИК РАСХН Г.А.РОМАНЕНКО
На прошедшей недавно встрече президентов академий наук, имеющих государственный статус, было принято решение не передавать фундаментальные исследования из отраслевых академий в РАН. Каждая академия должна заниматься исследованиями по своим направлениям, при усилении координационной роли Российской академии наук.
Сегодня мы обсуждаем вопрос о реформировании академической науки. Но почему у нас на руках нет документов, которые Министерство образования и науки РФ два дня назад представило в Правительство Российской Федерации? Получается, что мы обсуждаем старый документ и не знаем, что написано в новом. И выступая здесь, министр ни слова не сказал об этом. Нас уверяют, что все проблемные вопросы согласованы, принято компромиссное решение. Так в чем же заключается этот компромисс?
Российскую академию сельскохозяйственных наук вполне устраивает Указ Президента Российской Федерации от 30 января 1992 г., по которому создавалась академия, и "Закон о науке и государственной научно-технической политике". В соответствии с данным указом Россельхозакадемии переданы в собственность основные фонды бывшей отраслевой Российской сельхозакадемии, Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И.Ленина (ВАСХНИЛ) и научных учреждений еще 17 министерств и ведомств, работавших на агропромышленный комплекс нашей страны. Высший арбитражный суд дал заключение, что это особая форма собственности и что она имеет право на существование. Было бы неплохо узаконить эту форму собственности и за другими отраслевыми академиями, имеющими государственный статус. Однако этого не хотят признавать руководители и специалисты Минэкономразвития РФ и некоторые другие органы исполнительной власти. В результате не проходит недели, чтобы не поднимался вопрос об изъятии либо имущества, либо земельных участков научных организаций Российской академии сельскохозяйственных наук.
На мой взгляд, следует внести серьезные поправки в налоговое законодательство, обязывающее платить с 1 января 2006 г. непомерные налоги за имущество и землю, что ставит академическую науку в безвыходное положение. В системе Россельхозакадемии значительные площади пашни не могут использоваться для производства товарной продукции. Тысячи гектаров отведены для обновления генетической коллекции растений, под стационарные опыты по экологии, чернобыльской проблеме, мониторингу плодородия земель. Мало того, что эти земли требуют значительных дополнительных затрат, так теперь за них надо будет платить налог.
Вызывает недоумение позиция некоторых руководителей министерств и ведомств об ускоренной, в течение двух-трех лет, отдаче от вкладываемых бюджетных средств в науку. По отношению к фундаментальной науке этот подход неприемлем. Подобная "сдельщина" ни к чему хорошему не приведет.
Весьма негативно ученые относятся к попыткам охаивания российской науки. Наша аграрная наука пользуется заслуженным международным авторитетом. В России создана лучшая в мире генетическая коллекция растений Всероссийского института растениеводства (323 тыс. сортообразцов). Фундаментальные исследования обеспечили нашей стране ведущие мировые позиции в области биологической защиты растений.
Академия не отвергает необходимости совершенствования системы управления аграрной наукой и реструктуризации сети научных учреждений. Однако это должно осуществляться с учетом нынешнего состояния экономики АПК, его многоотраслевого уклада, а также разнообразия природно-экономических зон страны.
Серьезное возражение вызывает утверждение реформаторов о высокой эффективности частного сектора науки. В системе сельского хозяйства сегодня успешно работает только один частный институт - институт Гавриша, занимающийся выведением новых сортов и семеноводством овощных культур для защищенного грунта. Отрицательных примеров гораздо больше. Белгородские негосударственные научные учреждения не оправдали надежд по селекции подсолнечника, эфиромасличных культур, сорго. Практически прекратил существование в результате акционирования институт с мировым именем - Всероссийский научно-исследовательский институт сельскохозяйственного машиностроения. Так что делать ставку на частный сектор науки вряд ли оправданно.
И в заключение несколько слов о важности и необходимости развития международного научно-технического сотрудничества. Академия заключила более 150 соглашений, договоров, меморандумов с университетами и фирмами 68 стран мира. Усилиями ученых многих стран создаются новые технологии, приборы, оборудование, а на совместных предприятиях Германии, Венгрии и России ежегодно выращивается 12-16 тыс. тонн скороспелых гибридов кукурузы.
АКАДЕМИК В.Е.ФОРТОВ
Хочу поддержать высказанную Юрием Сергеевичем Осиповым на нашем утреннем заседании мысль о том, что Академия наук должна заботиться не только о фундаментальных исследованиях, но и о прикладных, и не только в РАН, но и во всей стране. Так было всегда, и этим наша академия отличается от других структур, которые существуют на Западе и устроены совсем по другому принципу.
Надо сказать, что сегодня прикладная наука у нас находится в тяжелом положении, поскольку разрушена система управления ею. В Советском Союзе было 120 министерств и ведомств, и они курировали всю структуру отраслевой науки. Сейчас министерства упразднены, и прикладная наука фактически оказалась без управления. Масштаб охватившего ее кризиса известен: из 5 тыс. научно-исследовательских организаций осталось 1.5 тыс. Меры, которые предлагаются в концепции Минобрнауки, как раз сводятся к тому, что все оставшиеся институты тоже будут уничтожены. Это не может быть поддержано.
Наше Отделение энергетики, машиностроения, механики и процессов управления тесно связано с прикладной наукой, в отделении много главных и генеральных конструкторов, директоров прикладных НИИ и государственных научных центров. Это обстоятельство определяет специфику нашего отделения, и поэтому на Общем собрании отделения судьба прикладной науки обсуждалась очень остро, драматично. То, о чем говорил академик Горимир Горимирович Черный, - это отражение нашей глубокой озабоченности и неприятия приватизационных реформ, которые пытаются проводить и утвердить на заседании правительства 26 мая.
В китайском языке наиболее важные слова выражаются двумя иероглифами: жена - это иероглифы "крыша" и "когти", кризис - иероглифы "опасность" и "выход из нее". Предложенный вчера министром образования и науки выход из кризиса можно только приветствовать, так как он дает нам возможность внести свои предложения и работать вместе.
Буквально в телеграфном стиле перечислю несколько аспектов, которые, по нашему мнению, должны быть в концепции изменены. В проекте концепции проведена идея предельно искусственного разделения науки на фундаментальную и прикладную. Такое административное разделение погубит как фундаментальную, так и прикладную ветви. На самом деле есть наука и ее приложения. Их невозможно разделить. Как говорил академик С.Н.Ковалев, когда человек исследует деление одного ядра, он занимается фундаментальной наукой, когда же исследует деление многих ядер в реакторе, то - прикладной наукой.
О пагубности такого разделения много говорилось, но авторы концепции с упорством проводят именно эту идею. По сути, ее претворение в жизнь запрещает с финансовых позиций совмещение двух родов научной деятельности - фундаментальных и прикладных исследований. Напротив, во всех странах стимулируются прикладные исследования в университетах: это один из важных показателей их эффективной работы. Мы в академии в течение десятилетий делали то же самое, активно поддерживая прикладные разработки. И правильно делали.
Напомню, что в свое время Н.С.Хрущев с подачи Т.Д.Лысенко занимался отделением фундаментальной науки от науки прикладной и от науки в вузах. И тогда была острая дискуссия в академии по этому вопросу. Мой учитель академик Николай Николаевич Семенов говорил приблизительно так: граница проходит не между прикладной и фундаментальной наукой, а между наукой хорошей и наукой плохой.
Мы не должны, я убежден, допустить, чтобы в документах, которые нам предстоит дорабатывать вместе с Минобрнауки, сохранилось разграничение фундаментальной и прикладной науки в финансовом отношении. И уж, во всяком случае, необходимо убрать это разграничение из академического блока концепции. Думаю, что и в решении Общего собрания мы должны специально подчеркнуть это обстоятельство.
Предложенный Минобрнауки документ выдержан в бухгалтерско-бюрократическом духе. За критерии работы НИИ берутся вненаучные, чисто бухгалтерские критерии: величина уплаченных налогов, капитализация, дивиденды от госакций, повышение инвестиционной привлекательности и т.д. Во главу угла поставлена посылка: государственный сектор науки неэффективен, а потому должен быть заменен на негосударственный. Отсюда вытекают сверхскоростные темпы такой замены. Представьте, за пять лет предполагается долю негосударственных НИИ довести с 2 до 75%. Ясно, что затем последует смена директоров. На должность директора придет молодой "современный менеджер", который хорошо разбирается в финансах, но практически не знаком со спецификой организации и проведения научных исследований. И через несколько лет от института останутся "рожки да ножки". Показательный пример такого рода - эпизод дела Ходорковского, когда в результате манипуляций с акциями ВНИИ удобрений этот институт был уничтожен.
Между тем никто не доказал, что частная наука эффективнее государственной. Примеры, как правило, показывают обратное. Конечно, существует очень небольшое число сильных частных НИИ, например, исследовательский центр IBM или Институт Карнеги, но они ничуть не лучше государственных Ливерморской или Аргонской национальных лабораторий.
В обсуждаемой концепции кризисное состояние научно-технического комплекса объясняется многими, по существу, второстепенными причинами: неправильной формой собственности и организации НИИ, дублированием, отсутствием координации и т.п. Но ни слова не говорится, что основная причина кризиса в невостребованности науки в нашей стране. В России вообще нет научно-технической политики, она не сформирована. И сделать науку востребованной, сделать так, чтобы академия могла предложить правительству четкий план реализации идей Президента В.В.Путина о построении "экономики, основанной на знаниях", - важная задача всех отделений РАН. Реальный, а не на словах, вывод страны на инновационный путь развития является очень нетривиальным и трудным делом. Здесь нет простых рецептов, и не случайно очень немного стран в этом преуспели. Но именно они составляют "золотой" миллиард: Япония, ФРГ, Южная Корея, США, Франция, Сингапур, Китай и т.п. -два десятка стран из двух сотен членов ООН. Хотя все эти 200 стран живут в условиях демократии и имеют рыночную экономику.
Анализ ситуации показывает, что успеха добились те, кто разработал адекватную модель научно-технического и инновационного развития, а главное, проявил политическую волю и жесткость в проведении инновационных идей в жизнь. При этом, опираясь на рыночные принципы, весьма жестко, почти авторитарно, были введены сильнейшие налоговые стимулы и преференции для развития передовых технологий, технического перевооружения предприятий, привлечения инвестиций в High-Tech. Принятые же в России налоговые нормы являются дебильно-малосодержательными и, по существу, тормозят High-Tech.
Судите сами: президент де Голль ввел после войны сверхвысокий (35—45%) НДС, который был направлен на развитие авиационной, космической и атомной промышленности. Результат - Франция создала собственную атомную энергетику и атомное вооружение, проводит независимую внешнюю политику, снабжает треть Европы атомной электроэнергией.
Государства Юго-Восточной Азии (прежде чем стать "тиграми") освобождали от налогов инвестиции в High-Tech. Создание предприятий и инвестиции в High-Tech в этих странах освобождены от налогов и таможенных пошлин не только в свободных экономических зонах - везде! В ФРГ введенные налоговые преференции носят название "кнут для промышленности". Каждый доллар из десяти, потраченных на закупку вооружений, в Саудовской Аравии идет на науку и образование. Таких примеров множество. Они показывают одно: там, где государство сформулировало и проводит четкую и пассионарную научно-техническую политику, - там успех. Там реально возникает "экономика, основанная на знаниях", а не застой и стагнация.
Разработка, а главное - реализация такой политики для России, - трудное дело, надо выбрать правильную модель и схему реализации, убедить общество и бизнес, договориться с ними. Ставки тут высоки.
Мне кажется, давая поручение реформировать науку, Президент нашей страны ждет от нас именно таких ясных и четких предложений. И их надо разработать сообща всеми отделениями РАН. Пока боюсь, что дело может свестись к перестановке мебели в заведениях, укрупнении самих заведений и смене формы собственности.
Не скрою, серьезной критике на собрании нашего отделения подверглась и позиция самой Российской академии наук. Сегодня отсутствует четкая активная (как сказал академик И.Д.Спасский, "боевитая") позиция по реформе всей науки, а не только академического блока. Ведь, по Далю, реформа - это "действие, приводящее к улучшению". Мы находимся в обороне, отбиваемся от внешних сил, работаем "от документа до документа", которые сваливаются сверху. Голос РАН и ее Президиума не слышен в СМИ.
По мнению членов отделения, мы должны быть самокритичными к себе - навести порядок у себя дома. Бюрократия, инерционность, неповоротливость, отсутствие должных стимулов для научной работы и многое другое должно быть в центре внимания нашей общей работы. Предложения комиссии академика В.В. Козлова - первый шаг в этом направлении.
Если вернуться к главному вопросу - о докладе Минобрнауки, думаю, что возникший конфликт в большей мере связан с отсутствием диалога, обсуждения и сопоставления мнений по важнейшему вопросу о реформировании. На это не нашлось времени в течение восьми месяцев подготовки после поручения Президента РФ.
Марк Аврелий говорил: "В споре виноват умнейший". Нам представляется, что если мы хотим качественно выполнить поручение Президента (а не отделаться "акустическими" упражнениями), то надо не спешить и провести широкое, открытое обсуждение, как это делали с другими документами о науке. Наше отделение готово дать свои предложения.
Повторю: хорошо, что министр образования и науки проявил понимание, такт и взвешенность и перенес обсуждение на осень, - появляется время для совместной работы.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ПРОФСОЮЗА РАБОТНИКОВ РАН В.Н.СОБОЛЕВ
После неоднократных встреч представителей Совета профсоюза РАН с Ю.С.Осиповым, А.Д.Некипеловым, В.В.Козловым и В.В.Костюком становится очевидным, что Академии наук при всех спорных и даже неприемлемых моментах в материалах, представленных В.В.Козловым, по силам разработать приемлемую для большинства коллективов программу модернизации. Однако всем понятно, что очень многое зависит от Правительства России и Министерства образования и науки Российской Федерации. Это и рост объемов государственного финансирования науки, изменение сложившейся системы оплаты труда и пенсионного обеспечения. Тревога научного сообщества проистекает из недоверия к этим органам власти. И решение Отделения энергетики, которое мы сегодня слышали, в значительной мере отражает этот настрой.
Никто не забыл, как 2 сентября 2004 г. Коллегия Министерства образования и науки Российской Федерации выдвинула проект концепции участия Российской Федерации в управлении государственными организациями, осуществляющими деятельность в сфере науки. Научное сообщество восприняло этот документ как развернутый бизнес-план приватизации организаций РАН, отраслевых академий и ГНЦ, как манифест, призывающий к тотальному разгрому государственного сектора в науке. Были определены механизмы разгосударствления и приватизации научного сектора, а также порядок и механизмы принятия соответствующих решений. При этом ревизии подверглись главные завоевания научного сообщества страны за последние восемь лет; ликвидирована законодательно установленная норма финансирования фундаментальных исследований и содействия научно-техническому прогрессу, которая была зафиксирована в размере не менее 4% расходной части бюджета; ликвидированы льготы по налогам на имущество, на добавленную стоимость; отменена государственная аккредитация научных организаций. Кроме того, предлагалось лишить права на федеральное финансирование государственные и научно-технические фонды, программу развития наукоградов и академические библиотеки. В очередной раз была предпринята попытка лишить академические организации права на получение доходов от сдачи в аренду имущества, находящегося в их распоряжении.
И в этой ситуации Министерство образования и науки, имея полномочия законодательной инициативы, оказалось не на стороне научного сообщества, а на стороне финансово-экономического блока Правительства России. Непростительно мало было сделано для решения многочисленных проблем ученых. Могут ли после этого научные коллективы поверить в благополучное осуществление планов модернизации академической науки?
Проект доклада, который подготовило министерство к заседанию правительства, нисколько не исправляет сложившуюся ситуацию. Поэтому работники науки выйдут 24 мая к Белому Дому со следующими требованиями к Президенту и Правительству России.
Первое. Обеспечить безусловное исполнение графика повышения объема финансирования науки, утвержденного в 2004 г. Президентом России.
Предусмотреть дополнительное выделение средств на компенсацию налогов на имущество и на землю.
Ориентировать финансовую политику правительства на доведение национальных расходов на развитие науки до 3% ВВП, в соответствии с рекомендациями Европарламента для стран Европейского сообщества.
Второе. Повысить в 2 раза зарплату работникам науки с 1 сентября текущего года. Ввести в 2006 г. для работников науки отраслевую систему оплаты труда и поэтапно довести до 2008 г. среднюю зарплату в РАН за счет средств бюджета на уровень не менее 30 тыс. рублей без сокращения численности сотрудников. Обеспечить пенсию работникам науки в размере 80% зарплаты.
Третье. Отказаться от искусственного разделения фундаментальных и прикладных исследований; от обособления их от научно-производственной базы; от разгосударствления и приватизации научных учреждений, организаций научного обслуживания и социальной сферы.
Четвертое. Отклонить проект модернизации госсектора, разработанный Министерством образования и науки РФ под руководством Фурсенко. Проект ведет к окончательному разрушению отечественной науки и противоречит национальным интересам России.
Образовать для разработки программы модернизации госсектора российской науки межведомственную комиссию с включением в ее состав представителей РАН, отраслевых академий, имеющих государственный статус, ГНЦ, профсоюзов научной сферы.
АКАДЕМИК Г.П.ГЕОРГИЕВ
Я остановлюсь на одном из наиболее деликатных вопросов - об оценке институтов, поскольку он касается судьбы большого числа людей. Уже существует определенная схема оценки института в целом, но она подходит далеко не во всех случаях.
Существуют понятия "большой" и "малой" науки. Большая наука решает крупные государственные задачи с ожидаемыми результатами, такие, например, как освоение космоса или ядерная энергетика. Эти задачи решаются целым институтом или группой институтов. Поэтому в данном случае надо финансировать институт в целом и, следовательно, проводить оценку института в целом.
Малая наука, к которой относится большая часть фундаментальной науки - биология, химия, математика, теоретическая физика и др., - характеризуется тем, что ее результаты часто непредсказуемы. Проекты здесь выполняются лабораториями, и финансированию подлежат не институты в целом, а индивидуальные лаборатории. Поэтому и оценке подлежат прежде всего отдельные лаборатории.
Я предлагаю алгоритм решения проблемы оценки, совмещающий чисто научный и административный подходы. Президиум РАН по представлению отделений утверждает основные магистральные направления. Их должно быть немного, но они должны быть всеобъемлющими. Например, Отделение общей биологии уже предложило три направления: физико-химическая и клеточная биология; физиология и медицина; биоразнообразие, экология и эволюция, а Отделение математики - только два. Этим направлениям должны соответствовать крупные программы Президиума РАН, курируемые отделениями и секциями, но открытые для всех институтов РАН.
Далее: вместо многочисленных научных советов, которые существуют сегодня, создаются небольшие координационные советы по магистральным направлениям и экспертные комиссии из наиболее крупных ученых РАН по данной специальности (7-15 человек). В них в качестве наблюдателей вводятся представители других секций или отделений.
В задачу каждой экспертной комиссии входит оценка всех научных подразделений РАН по данной области науки, независимо от того, к какому отделению принадлежит институт, где находится лаборатория. Это обеспечит единый стандарт и справедливость оценок. Вырабатывается набор критериев для оценки подразделений. Он может варьироваться от одной комиссии к другой, но по возможности опираться на объективные показатели научной эффективности. Соответствующие анкеты заполняются лабораториями и анализируются комиссиями. Одновременно проводится и конкурс работ на крупные гранты программ Президиума РАН.
В результате подразделения делятся на четыре группы. Первая группа включает наиболее сильные подразделения, работающие на магистральных направлениях, которые могут быть поддержаны крупными грантами Президиума РАН. Сюда же относятся подразделения, ведущие важные инновационные разработки. Вторая группа включает подразделения, работающие на высоком уровне, но либо не получившие крупного гранта Президиума РАН из-за высокой конкуренции, либо в силу того, что направление их работы, хотя и является важным, но не входит в состав магистральных. Все лаборатории, возглавляемые членами РАН, не вошедшие в первую группу, автоматически зачисляются во вторую. Третья группа включает самофинансируемые лаборатории, выполняющие задания российских или зарубежных фирм. В четвертую группу попадают остальные лаборатории.
Лаборатории первых двух групп остаются в составе институтов РАН и составляют в будущем их костяк. Лаборатории третьей группы сохраняются в институте в случае, если они выполняют одновременно задания института и, кроме того, отчисляют в институт существенную часть прибыли. В противном случае они выводятся из состава института. Лаборатории четвертой группы или выводятся из состава института (сокращаются), или переводятся на контракт (чтобы избежать социального взрыва). В последнем случае они должны доказать свою дееспособность в ограниченный отрезок времени (скажем, три года).
Институты, представленные в основном лабораториями первой и второй групп, не подлежат слиянию и реформированию, даже в случае перекрывания магистральных тематик (перекрывание по крупным разделам все равно не будет касаться конкретных работ). Институты, представленные в основном лабораториями третьей и четвертой групп, подлежат закрытию с передачей лабораторий первой и второй группы в родственные институты. Как вариант, возможно, на базе двух-трех таких институтов создать один новый. Только такие типы слияния можно считать оправданными.
При этом важно, чтобы освобождаемые площади и оборудование шли в резерв РАН для создания в будущем новых подразделений, возглавляемых молодыми учеными, ибо наука не стоит на месте и в XXI в. будет стремительно развиваться, в том числе ее инновационная составляющая.
АКАДЕМИК А.С.СПИРИН
У Академии наук две главные проблемы, по-моему. Первая - это отношения с властью, в частности, с Министерством образования и науки; вторая - это наши внутренние задачи по реорганизации, как бы ее там ни называли, - перерождение или преображение.
Начну с первой проблемы.
Здесь абсолютно правильно говорилось: ребята, давайте жить дружно, давайте дружить с министерством и с властью тоже. С нашей стороны, по-моему, были предприняты все усилия (и предпринимаются сейчас), чтобы так и делать. Но министерство с нами дружить не хочет.
Я имею документ вот какого рода. Некоторое время тому назад, после публикации лотов Министерства образования и науки, Андрей Иванович Воробьев, Михаил Александрович Пальцев, Владимир Николаевич Смирнов и я написали письмо Андрею Александровичу Фурсенко. Я его зачитаю:
«Мы ознакомились в объявлении в Интернете с проектом второй очереди программы "Живые системы", планируемой в ближайшем будущем. К нашему большому сожалению, то, что мы увидели, никак не может претендовать на роль общенациональной программы. Сформулированные темы, например, по разделу клеточных технологий, отражают узкие интересы крайне малочисленной группы исследователей и не могут рассматриваться как фундаментальные вопросы медицины и биологии. Названия ряда тем вообще не имеют какого-либо смысла. Другие разделы отражают интересы полукриминальных лабораторий. Темы молекулярной биологии не отвечают современному состоянию данного раздела науки. Нам непонятно, почему рабочая группа ни разу не обсуждала программу. Нам непонятно, каким образом в состав рабочей группы, созданной для обсуждения программы "Живые системы" и финансируемой за счет бюджетных средств, вошли представители частных структур. И нам непонятно, на каком этапе производилось рецензирование сформулированных тем и кто этим занимался. По нашему мнению, в существующем виде объявлять вторую очередь программы "Живые системы" недопустимо. Просим о встрече для обсуждения поднятых вопросов».
Вы думаете, мы получили ответ на наше письмо?
У меня большой опыт как директора института взаимоотношений с властью. Раньше невозможно было представить, что просьба нескольких академиков об аудиенции у министра и даже у члена Политбюро останется без ответа. В нашем случае ответом было полное молчание. Была получена лишь подписанная неизвестной мне женщиной "бумажка", никакого отношения к поднятой в письме теме не имеющая.
Вот каково желание работать вместе с той стороны, со стороны министерства. Это говорит, по-моему, либо о том, что у А.А.Фурсенко нет никакой мотивации вести диалог с членами Академии наук, либо о профессиональной непригодности министра образования и науки. Я все-таки считал бы (хотя знаю, что Юрий Сергеевич Осипов против этого), что в такой ситуации наше собрание могло бы высказать недоверие руководителю министерства, которое сейчас называют не иначе, как "министерство обрезания". (Аплодисменты.)
Наверное, многие знают, что в "Новой газете" было опубликовано письмо "Не разрушайте цивилизацию", подписанное академиками А.И.Воробьевым, М.И.Давыдовым, В.И.Савельевым, В.Л.Гинзбургом, Н.С.Кардашевым, Э.П.Кругляковым, В.Н.Кудрявцевым, Ю.А.Рыжовым и А.Н.Яковлевым. Фактически это был крик души по поводу того, что происходит с наукой и что делается со стороны министерства. Я огласил письмо на собрании нашего Отделения биологических наук и попросил подписаться тех, кто с ним согласен. Подписалось около 70 человек, практически все члены отделения. Думаю, что инициативу нашего отделения поддержит подавляющее большинство академиков и членов-корреспондентов.
Это письмо с подписями я хочу передать вам, Юрий Сергеевич.
Считаю, что главной, и, по-моему, плохой чертой проекта реформирования, подготовленного Академией наук, является предложение о сокращении штатов на 20%. Этого делать нельзя (и так нигде в мире не делают) по простой причине: при тотальном сокращении на 20%, одинаковом для всех, пострадают прежде всего компактные эффективно работающие институты, потеряв часть своего ценного, тщательно отобранного интеллектуального потенциала. Крупным институтам 20%-ное сокращение обойдется не так дорого, потому что там всегда есть и резерв ставок, и возможности кадрового маневрирования. Если уж придется сокращать, то делать это надо не огульно, а дифференцированно, культурно, после предварительной экспертизы. Вопрос об экспертизе уже поднимался на нашем собрании и Николаем Альфредовичем Платэ, и Георгием Павловичем Георгиевым. Если целью является улучшение работы Российской академии наук, а не просто "галочка" для отчета перед начальством, то сокращение в институтах Академии наук можно проводить, если это нужно, только в соответствии с рекомендациями специализированных экспертных советов. (Оно и в самом деле нужно, потому что бездельников в институтах накопилось много, это мы все знаем, но скрываем сами от себя.) Еще раз повторю: сокращение необходимо делать дифференцированно, по оценке внеинститутских экспертных советов. Прошу внести этот пункт в решение Общего собрания.
И последнее, что я хотел бы предложить. На нашем собрании были очень разные выступления: кто-то предлагал конкретный план, кто-то говорил общефилософские вещи, кто-то историю излагал. Мне показалось, что проблему мы "заболтали" окончательно, даже расхотелось выступать. "Пар" мы сбросили на себя, а что наружу выйдет, как подействует наша дискуссия на других, мы не знаем. Думаю, что гораздо более серьезные последствия для общественности и для правительства имела бы дискуссия в Интернете, где есть сайт Президиума РАН. Почему мы им не пользуемся? Эта идея не моя (не хочу себе ее присваивать), а академика Николая Александровича Кузнецова. Она мне понравилась, и я пообещал эту идею публично высказать.
АКАДЕМИК Ю.С.ОСИПОВ: Призываю вас прежде всего воспользоваться для дискуссий сайтом Российской академии наук. Я все-таки не могу сразу же не прореагировать на выступление Александра Сергеевича Спирина. Никогда, нигде, никто из руководителей Академии наук в документе, который подготовлен для Общего собрания, широко обсуждался в Академии наук и опубликован в "Поиске", не высказывался о сокращении, о котором вы говорите, особенно массовом сокращении Академии наук. Речь шла лишь о сокращении на 20% бюджетных ставок, причем ни разу не упоминалось, что оно будет равномерно распределено по всем институтам. Мы с профсоюзами много раз эту проблему обсуждали и, по-моему, нашли взаимопонимание. Еще раз повторю: не идет речь о сокращении Академии наук на 20%, не предусматривается равномерное распределение этого сокращения по всем институтам. Ситуацию в каждом институте нужно проанализировать, и с учетом специфики института будет проводиться сокращение. Может быть, в каких-то институтах надо не сокращать численность сотрудников, а наоборот, увеличивать штат, если того требует логика дела.
Мне кажется, мы все время подменяем тему обсуждения. Напомню вам, что существует ежегодное, профилактическое сокращение во всех государственных учреждениях для освобождения ставок и небольшого их перераспределения, чтобы на эти ставки принять молодых людей. Академия наук тоже каждый год это делает. Например, в прошлом году в ответ на ваше письмо, Александр Сергеевич, Президиум РАН, учитывая специфику Пущинского научного центра, изолированного в определенном смысле от московского мегаполиса, изменил за счет других институтов, может быть, московских, процент сокращения для Пущино. Это абсолютно правильно было сделано по существу.
Возвращаясь к теме нашего обсуждения, я не готов сейчас ответить на вопрос, что делать с конкретным институтом, например, Институтом белка. Мы будем анализировать ситуацию в целом.
ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН А.В.СОБОЛЕВ
В России не развиваются стимулы для выхода фундаментальной науки на международный уровень. Не просматриваются такие стимулы и в программе реформирования РАН. Вместе с тем без них планируется увеличение зарплаты научных сотрудников, что, по моему мнению, не приведет к повышению эффективности фундаментальных научных исследований.
Одним из индикаторов высокого международного уровня национальной фундаментальной науки являются публикации в ведущих мировых междисциплинарных научных журналах "Nature" и "Science". С 70-х и 80-х годов, когда, несмотря на закрытость общества, советские ученые публиковали в "Nature" и "Science" десятки статей в год, продуктивность российской фундаментальной науки по этому параметру многократно упала. Сейчас лучшие российские авторы публикуют в этих журналах всего несколько статей в год. Обратный пример демонстрирует Китай, начавший с нуля в 80-90-х годах и в 2000 г. обогнавший нашу страну по количеству статей в названных журналах и сейчас публикующий здесь около 20 работ в год. Дело в том, что в Китае поощряются ученые, имеющие публикации в лучших научных журналах. В России же не учитывается ни рейтинг журналов, в которых публикуются ученые, ни цитируемость самих ученых. Более того, в условиях конкурсов РФФИ и защиты докторской диссертации ВАК специально востребованы только публикации в отечественных журналах, которые, к сожалению, относятся в большинстве своем к низкорейтинговым изданиям. Публикация в таких журналах многократно легче, чем в международных журналах с высоким рейтингом, поэтому российские ученые не имеют никакого резона к выходу на международный уровень, кроме личных интересов за рубежом.
Я предлагаю в рамках реформирования РАН создать отечественные программы, стимулирующие ученых, способных работать на международном уровне. Это должны быть открытые конкурсы на специальные гранты (например, в рамках РФФИ и других фондов), с финансированием до 100 тыс. долл в год, а также на начисление зарплаты, сопоставимой с международными стандартами (как это сделали в Китае). Главное, победители конкурсов должны иметь свежие публикации в самых высокорейтинговых журналах. Условием должно быть обязательство работать в России и публикация результатов на самом высоком международном уровне. Необходимо применять критерии оценки уровня исследований, принятые в международной практике, а именно: количество статей с обязательным учетом импакт-фактора журналов, в которых они опубликованы (например, за 5 и 10 последних лет), а также цитирование работ соискателей (например, за 5 и 10 последних лет). Целесообразно также применение ограничений по возрасту (например, моложе 65-70 лет). Кроме того считаю необходимым создание специальной программы поддержки ученых, превышающих указанный возраст, но отвечающих критериям отбора, а также программ для молодых исследователей (до 45 лет, по примеру Китая). Следующим этапом или, лучше, одновременно должны идти программы концентрации средств на научное оборудование вокруг лидеров с высоким международным рейтингом и их групп. Конкурсы предлагаю проводить каждый год или два, в зависимости от прогнозируемого количества претендентов.
К сожалению, ученых, действительно работающих на международном уровне, в России осталось немного. Поэтому, я думаю, если планку критериев отбора держать высоко, стоимость указанных программ на первом этапе будет не слишком велика, и их можно проводить за счет запланированного увеличения бюджетных средств или средств министерства. Мне кажется, увидев перспективу, многие ученые вырастут до требуемого уровня и примут участие в конкурсах следующих лет и, соответственно, должны расти средства на эти программы, и в том числе за счет перераспределения ресурсов РАН и фондов.
Начинать указанные программы нужно с разработки формальных критериев конкурсов и оценки количества претендентов. Для этого достаточно использовать открытый для РАН доступ к расширенному индексу цитирования Science Citation Index Expanded, Thomson, USA) и базе данных http://www.scientific.ru/whoiswho/whoiswho.html и РФФИ, а также сведения об импакт-факторах журналов. Готов сам принять участие в этой работе и рекомендую обратиться к Б.Е.Штерну (Институт ядерных исследований РАН).
Введение подобных программ, по моему мнению, способно не только эффективно стимулировать рост уровня научных исследований внутри России, но также может остановить утечку мозгов или даже вернуть в страну активных ученых из диаспоры (как этого удалось добиться Китаю).
ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН С.М.РОГОВ
Я хочу сказать несколько слов о принципиально важном, чтобы не сводить разговор к тому, 25 тысяч или 30 тысяч рублей мы будем получать. Я хочу поставить вопрос о государственных приоритетах. Нельзя решить проблему РАН, пока нет четкой государственной стратегии развития страны.
Государство - это не просто механизм принуждения, как нас учил В.И.Ленин. Государство - это механизм для производства общественного блага, того, что рынок не может дать по определению.
Наука есть производство знаний, а знание есть общественное благо в концентрированной форме. Производство общественного блага нельзя исчислять в категориях прибыли. Нигде в мире наука не решает задачу получения прибыли. Хотя есть прибыльные и неприбыльные научные учреждения, они решают задачу производства знания. Сама постановка вопроса о науке как государственной собственности, которая должна давать прибыль, в принципе порочна. Ни в одной стране мира такую задачу перед наукой не ставят.
Несколько недель назад Президент РФ выступал с ежегодным посланием к Федеральному собранию о положении в стране. Обратите внимание, что он назвал бюрократическую реакцию главной угрозой для страны, для общества, для государства и заявил: "В наши планы не входит передача страны в распоряжение неэффективной коррумпированной бюрократии". Это не просто лозунг, за этим заявлением скрывается, на мой взгляд, очень серьезный смысл, поскольку именно бюрократия подходит к научному потенциалу как к собственности, которую можно использовать в интересах не общественного, а собственного благосостояния.
Как директор Института США и Канады я не собираюсь рекламировать американский опыт, однако хочу подчеркнуть, что не согласен с утвердившимся у нас мнением о том, что американская модель России не подходит.
Во-первых, о том, что собой представляет американская модель, можно поспорить. Государство в США эффективно регулирует рыночную экономику. Две трети федерального бюджета в США расходуется на человеческие ресурсы. Кроме того, государство тратит примерно 100 млрд. долл. на НИОКР. Неужели нам такой пример не подходит?
Во-вторых, разве в Америке слабое государство? Эта страна стремится стать единственной сверхдержавой, а для того чтобы быть сверхдержавой, надо аккумулировать и использовать огромные средства ради решения поставленной задачи. Мы можем обсуждать, хороши или плохи цели, выдвигаемые Джорджем Бушем, но достигаются они с помощью государства, колоссальных ресурсов, которые перераспределяются через федеральный бюджет.
Как у нас складывается ситуация? Президент страны заявляет, что главная задача - укрепление государства, усиление государственной вертикали. В то же время финансово-экономический блок правительства настойчиво утверждает, что чем меньше государства, тем лучше, что надо сокращать долю государства в перераспределении ВВП до минимума.
Приведу несколько цифр. В развитых странах в среднем около 45% валового внутреннего продукта перераспределяется через государственный бюджет. Федеральный бюджет Российской Федерации перераспределяет 16.5% ВВП. Нет в мире другого такого государства, где настолько слабым было бы центральное правительство. Что можно сделать, располагая такими мизерными средствами? А мы ведь из них же платим по внешним долгам, в результате доля федеральных расходов внутри страны падает до 14%.
Следует учитывать, что у государства есть традиционные функции и современные функции. В большинстве стран на традиционные функции - общегосударственное управление, полицию, армию - расходуется примерно 3-4% валового внутреннего продукта. На современные функции - социальное обеспечение, медицину, образование, науку - более 30% ВВП. Возьмем бюджет Российской Федерации на 2005 г.: традиционные функции - 8%, современные функции - всего 4% ВВП.
Таким образом, у нас строится вертикаль государства XVIII столетия. Средний уровень расходов на НИОКР в развитых странах - 2.5% ВВП, у нас - чуть больше 1%. Можем ли мы с нынешним уровнем государственных расходов выделять на НИОКР 2.5% ВВП?
Главная проблема состоит в том, что мы неправильно воспринимаем роль государства. Раньше государство было всем, сейчас государство - ничто. Для того чтобы Россия смогла реализовать свой потенциал, нам надо увеличить долю расходов на образование и науку с нынешних 4-5% хотя бы до уровня Китая, а это 8% ВВП. Российская академия наук должна поставить перед государством, перед властью проблему модернизации и выхода страны из кризиса, что требует правильного понимания функций государства в XXI веке.
АКАДЕМИК А.Д.НЕКИПЕЛОВ
Мне, как непосредственному участнику подготовки обсуждаемого здесь документа, хотелось бы поделиться с вами своими соображениями на этот счет.
Прежде всего о наших взаимоотношениях с властью. Каждый из нас имеет свои предпочтения, политические воззрения и, разумеется, вправе их реализовывать. Однако вместе мы составляем некую корпорацию - Российскую академию наук. Взаимодействуя с властью, Академия наук не может, как мне кажется, затрагивать все проблемы жизни страны. Многие наши институты занимаются изучением социальных, экономических, политических проблем, готовят и представляют в органы власти множество аналитических материалов, представители институтов участвуют в многочисленных комиссиях. Конечно, нас далеко не всегда устраивает отдача от этих усилий, но мы не можем в рамках Общего собрания академии говорить обо всех наболевших вопросах, когда речь идет о конкретном деле.
Далее. Мы должны иметь в виду, что наше правительство, как и в любой другой стране, в известном смысле представляет собой команду, у которой есть некая экономическая и политическая идеология. Министр образования и науки является частью такой команды. Это не значит, что нам обязательно должна нравиться ее позиция. Я, например, как экономист часто критикую решения правительства, касающиеся экономических отношений. Но когда я как вице-президент Академии наук веду переговоры о том, на каких условиях будет функционировать академия, я обязан отставить свое несогласие на второй план и уж, конечно, не могу себе позволить резких высказываний, которые, к сожалению, не раз звучали в ходе нынешних обсуждений. Если кто-то думает, что это прибавляет нам веса и силы, поверьте, он очень сильно ошибается. Нельзя поносить правительство и его членов, а затем идти просить деньги.
Я очень часто на разных мероприятиях довольно жестко критикую министра Андрея Александровича Фурсенко, но отношусь к нему уважительно. Можно многое не разделять из того, что он говорит, но это не значит, что в нем все беды. И есть ли у уважаемых участников Общего собрания уверенность, что другой министр в рамках данной команды будет лучше, а не хуже?
Теперь о том, что за прошедший год сделано и что необходимо учитывать, принимая решение.
К настоящему времени остался целый ряд очень серьезных разногласий. Чего они касаются? (Пока я буду говорить только об академическом секторе науки.) Мы ощущаем - и здесь занимаем твердую позицию - стремление каким-то образом ограничить самоуправление в рамках Российской академии наук, изменить порядок финансирования, ужесточить его и поставить под контроль. Мы стремимся противостоять этой тенденции не потому, что считаем себя какими-то исключительными, а в силу исключительности, уникальности той сферы деятельности, в которой мы заняты. По самой своей природе эта сфера сопряжена с колоссальной неопределенностью, и нет идеальных способов ее преодоления. Научное сообщество тоже допускает ошибки при определении приоритетов, при распределении средств, но мы глубоко убеждены в том, что попытки чиновников включиться в этот процесс приведут к существенно большим проблемам.
Мы выступаем против предложения внедрить примитивную сдельщину во все сферы научной деятельности, в первую очередь - в фундаментальные исследования. Нас все время убеждают, что надо принимать в расчет эффективность, что мы живем на народные деньги и т.д. Тут не с чем спорить. Я как экономист хорошо понимаю, сколь важна проблема эффективности. Но при этом надо осознавать, что в нашей сфере не существует жестких критериев, позволяющих заранее сформулировать результаты. Их нет не только в Российской академии наук - их нет нигде в мире.
Очевидно, что нужны некоторые показатели, которые имели бы ориентировочное значение для оценки результатов нашей деятельности. Комиссия под руководством академика Н.А.Платэ разработала соответствующую систему ориентировочных показателей, причем речь не идет о том, чтобы попытаться привязать к ней окончательную оценку эффективности тех или иных организаций и уж тем более - механизм финансирования. Попытки решить дело таким образом привели бы нас примерно к той же ситуации, с которой столкнулись в советский период, когда в течение десятилетий занимались поиском наилучших экономических показателей: то ориентировались на валовую продукцию, то - на условно чистую и т.д.
Механизмы конкурсов могут и должны использоваться, но, как в рыночной экономике есть провалы рынка, здесь есть провалы конкурса. Дело в том, что в данном случае речь не идет о заказе на какой-то стандартизированный продукт; при таком конкурсе учитывается масса обстоятельств, не поддающихся формализации, в первую очередь личность претендента. Грубо говоря, принимается во внимание бренд, действуют экспертные оценки. Мы выступаем категорически против примитивизации конкурсов. Те примеры, которые сегодня приводились, в частности академиком Г.А.Месяцем и другими коллегами, о конкурсном распределении денег, подтверждают наши опасения.
Президиум РАН очень жестко выступил против отказа от аккредитации научных организаций. Мне уже приходилось говорить, что Российская академия наук никогда не поставит свою подпись под документом, поддерживающим эту меру, которая приведет к "распиливанию" денег. Нас убеждали, что аккредитация является избыточной ступенью, что она ничему не способствует, лишь увеличивает число чиновников и т.д. Сейчас, к сожалению, уже есть первые примеры, подтверждающие нашу правоту.
У нас с Министерством образования и науки есть довольно много расхождений в видении ситуации. Они касаются не только академического сектора науки. Но, оценивая позиции, мы должны четко осознавать, какой путь был проделан в работе с министерством. Академик А.О.Чубарьян очень верно сказал, что необходимо вести речь о пакетном соглашении. Именно так все это время и велись переговоры. Ключевой вопрос сегодня - вопрос оплаты труда. Я должен сказать, что именно министерство А.А.Фурсенко впервые отказалось от традиционного подхода наших властей: вы, мол, сначала сократите число бюджетополучателей, сократите численность сотрудников, наведите порядок, а потом, может быть, мы вам и деньги дадим.
Сейчас впервые речь идет о комплексном решении вопросов, включая финансовые. Достигнуто согласие с министерством, в том числе в отношении значительной части имущественных вопросов. Оно сводится к тому, что все имущество, находящееся сейчас в распоряжении научных учреждений, в частности Российской академии наук, должно использоваться для научных целей. (Это записано в тех документах, которые так безжалостно здесь критикуются.)
Что касается недвижимости, то министерство выступает за создание специального фонда для вовлечения в оборот так называемой ее избыточной части (избыточной с точки зрения того, используется ли она сейчас в научных целях), с условием, что РАН остается получателем доходов от коммерческого использования имущества и недвижимости, которыми она в настоящее время располагает.
Президиум РАН достиг достаточно высокой степени согласия с министерством относительно формирования крупного коммерческого сектора в академии. Мы серьезно продвинулись вперед (хотя окончательных договоренностей еще нет) в вопросе о наших государственных унитарных предприятиях. Предполагается, что те из них, которые эффективно функционируют, могли бы быть преобразованы в акционерные общества. Их акции принадлежали бы государственной холдинговой структуре, управление которой и доходы от деятельности были бы переданы РАН.
Естественно, есть еще нерешенные проблемы, которые вызывают споры внутри академии. Мы должны это понимать и честно говорить об этом. Возьмем хотя бы вопрос об утверждении президента Российской академии наук. На этот счет высказываются разные точки зрения. Они прозвучали и на заседании Президиума академии, но Президиум все-таки рекомендовал согласиться с тем порядком, который зафиксирован в рассматриваемых документах и против которого многие возражают. Я один их тех, кто поддержал это решение, считая его правильным. Безусловно, есть доводы "за" и "против", но нельзя допускать такие неточности, которые допускались здесь при обсуждении этого вопроса. Ни о каком назначении президента Российской академии наук сверху нет ни слова. Не имеют отношения к действительности параллели с порядком назначения, избрания или утверждения губернаторов. Речь идет о том, что президент Российской академии наук избирается так же, как избирался раньше, Общим собранием РАН, после чего его кандидатура представляется Президенту страны на утверждение. Я считаю, что если Президент страны согласится на такой порядок, то, в сущности, он окажет нам большую услугу, потому что это резко облегчит нашу дальнейшую жизнь, ни в чем не ущемив нас фактически. Это резко повысит статус академии, ее способность вести диалог с властью.
Наконец, есть вопрос, о котором здесь уже говорилось, в частности в выступлении академика Г.Ф.Терещенко, о так называемом разграничении бюджетных и небюджетных потоков. Конечно, Геннадий Федорович прав, замечая, что любой бухгалтер хорошо знает, какие деньги пришли из бюджета, а какие - от коммерческой деятельности. Но речь-то ведь идет не об этом.
Мы ведем переговоры с властью. Власть заявляет: вы все время говорите о том, что вам мало платят, что вы вынуждены зарабатывать себе на жизнь где только можно и т.д.; хорошо, мы это признаем и предлагаем принять некие меры по кардинальному исправлению ситуации. Спрашивается, в этих условиях все должно остаться, как есть? То есть ваши сотрудники будут получать за свой труд нормальную зарплату, которая позволит им жить достойно, но одновременно вы еще хотите сохранить возможность получать дополнительные доходы?
Позиция Министерства финансов такова: министерство должно достойно содержать государственные учреждения, но при этом все посторонние доходы государственных учреждений должны поступать в бюджет, иначе возникает конфликт интересов. Как экономист я считаю, что это абсолютно правильная (в общем виде) постановка вопроса, но вредная применительно к фундаментальной науке, потому что в случае ее реализации будет искусственно прерван канал передачи знаний в сферу их практического использования. Можем мы пойти навстречу тому разумному, что присутствует в предложениях Министерства финансов? Думаю, можем. Это и есть то, что мы условно называем разграничением потоков. Я абсолютно убежден, что мы стоим перед дилеммой: либо действительно все деньги будут уходить в бюджет, либо мы должны принять решение о том, что ни один из нас не может в институте, где работает, одновременно получать деньги из бюджета и за счет коммерческих работ. Что это означает?
Допустим, я веду исследования, находясь на бюджетной ставке и получая достойную зарплату. И вот в ходе работы возникают возможности использования результатов моих исследований на практике. Тогда на время реализации этой работы я (или группа людей) перехожу в специальное подразделение, созданное в рамках института и не имеющее бюджетных ставок. Соответственно, я соглашаюсь с тем, что в этот период буду получать зарплату исключительно за счет заказа. При этом экономия заработной платы остается в институте и используется либо на срочный наем временного работника, либо на цели развития.
Меня очень удивляет дискуссия насчет фундаментальной и прикладной науки. Здесь нет, наверное, ни одного человека, который считает, что между ними существует жесткая грань. Речь идет о сугубо операционном - с точки зрения финансирования - вопросе. Некоторые коллеги выражают опасение, что самые лучшие ученые начнут в случае внедрения такого порядка получать меньше. Но вы можете представить себе какую-либо отрасль, фирму, где бы вы, получая зарплату, одновременно в рабочее время на оборудовании предприятия выполняли сторонние заказы и получали за это деньги? Такого нет нигде!
Многие считают, что власти могут не выполнить своих обещаний. Надо признать, что такие опасения имеют под собой известные основания, возможно даже серьезные. Об этом свидетельствует тот факт, упоминавшийся здесь Геннадием Андреевичем Месяцем, что цифры по финансированию, которые только что обозначил Минфин, входят в очевидное противоречие с договоренностями, достигнутыми нами с Министерством образования и науки. Но что отсюда следует?
Во-первых, мы должны очень внимательно работать со всем правительством и добиваться корректировки несогласованных решений. Такие возможности есть, тем более что упомянутые цифры Минфина не являются окончательными. Во-вторых, мы должны жестко придерживаться принципа "пакетности" наших договоренностей. В связи с этим я предлагаю отказаться от политической риторики, встать на сугубо корпоративные позиции и определиться с тем, что лучше для Российской академии наук как для корпорации.
АКАДЕМИК В.Н.СТРАХОВ
Большинство из присутствующих в зале в свое время были членами КПСС и должны четко понимать, что в конце 80-х - начале 90-х годов прошлого века в СССР, а потом в СНГ происходила капиталистическая контрреволюция. И ныне в России идет самый жестокий период первоначального накопления капитала. Отсюда и все те
"художества" в политике Правительства РФ в отношении науки и образования, которые мы все знаем. И что удивительно - одна из важнейших задач общественных наук состоит в изучении двух основных (для настоящего времени) взаимосвязанных процессов в обществе: процесса эксплуатации человека человеком и процесса накопления капиталов. Но никто в РАН этими процессами не занимается.
Хотелось бы обсудить подробнее следующий важный вопрос: в современной российской науке никак не изживается стереотип мышления. Похоже, что ученые продолжают заниматься только теми проблемами, которыми занимались много лет до этого. Я вот уже пять лет пробиваю одно дело: замену топографических карт линейными аналитическими аппроксимациями рельефа поверхности Земли, и все впустую: мешает тот самый стереотип мышления. У нас средний возраст докторов наук - под 70 лет, членов-корреспондентов - 72, академиков - 75. Вспомните знаменитый указ Николая I, где говорится, что в Крымской кампании один год службы засчитывается за три. И если так пересчитать годы наших испытаний, средний возраст членов академии увеличится намного. Еще в 20-е годы прошлого века физики установили, что наиболее эффективные научные результаты достигаются в возрасте до 30 лет. Поэтому у меня есть конкретное предложение, ради чего я и выступаю: всех действительных членов Академии наук, достигших 70 лет, перевести в почетные члены, никаких командных постов они уже не должны занимать, а взамен этого им за звание платить в два раза больше того, что они получают. Соответственно, членов-корреспондентов перевести в почетные советники РАН на тех же условиях. Ведь почему молодежи-то нет? Не только потому, что платят мало, а потому, что до 50 с лишним лет у ученого нет возможности продвижения. Мне кажется, что предложенная мною акция принесла бы огромную пользу.
АКАДЕМИК С.С.ГРИГОРЯН
О самом главном, что тревожит сегодня всех нас, с разной степенью детальности и страстности здесь на собрании многими уже было сказано. Но на двух важных аспектах, очень кратко затронутых вчера в выступлениях академиков Ж.И.Алферова и В.А.Садовничего, я хочу остановиться подробнее.
Всем нам понятно, что мы живем в разгромленной стране. Процесс разрушения великой державы - СССР - был столь стремительным и, можно так выразиться, совершенным, что он, конечно, не мог быть спонтанным и стихийным. Нет никаких сомнений в том, что это была хорошо обдуманная, хорошо спланированная и организованная, очень хорошо оплаченная акция. В результате мы имеем разрушенные экономику, политику, нравственность, культуру! У нас практически уже не строят самолеты и всякие другие машины, у нас остановлены и разрушены почти все другие отрасли промышленности, кроме добывающих и продающих за рубеж сырье. У нас в плачевном состоянии сельское хозяйство, медицина, армия, социальные институты страны. У нас даже нет геологического ведомства, практически не ведется геологическая разведка полезных ископаемых! Это при том, что в советское время, к примеру, объем разведанных и подтвержденных бурением месторождений нефти и газа в 10 раз должен был, по принятым тогда правилам, превышать (и, конечно, превышал) объемы разрабатываемых месторождений! Сейчас идет попросту хищническая, на истощение месторождений, без забот о будущем, добыча разведанных ранее в СССР ископаемых ресурсов, а там - хоть трава не расти! Наша культура тоже находится в разрушенном, растерзанном состоянии.
Остались лишь два последних, наиболее существенных для ближайшего будущего компонента национального достояния страны - это ее наука и образование, главным образом высшее образование. И теперь факторы и лица, преступно разрушившие СССР, делают значительные усилия по уничтожению интеллектуального потенциала страны и окончательному ее превращению в большую сырьевую колонию. В последние годы в этих двух сферах идет изнурительная борьба за выживание, за то, чтобы как-то уцелеть и сохранить умение творческих сил народа создавать материальные и духовные ценности для страны. Против реформ высшего образования много лет ведет тяжелую, полную драматизма борьбу Союз ректоров России, созданный и возглавляемый ректором МГУ академиком В.А.Садовничим. Параллельно идет такая же длительная и тяжелая борьба за сохранение выдающейся советской, российской науки.
Сейчас властью страны ведутся интенсивные разговоры о необходимости реформы высшего образования и науки. В качестве причины, диктующей реформы, выдвигается якобы отсутствие существенной инновационной составляющей в деятельности организаций науки и высшего образования. Вчера в выступлении академика Ж.И.Алферова говорилось, что в нашей стране наука не востребована, а академик В.А.Садовничий говорил, что для существенных практических применений науки нужны крупные проекты. Я хочу остановиться на этих двух моментах более подробно.
Разговоры на тему - сделаем науку инновационной, то есть полезной, создающей материальные ценности, приносящей прибыль - в действительности обман и лукавство, имеющие целью уничтожить науку в России. Реализация этих разговоров приведет к тому, что она просто погибнет. Действительность в стране теперь такова, что реально никакой потребности у общества, страны, власти в инновационной деятельности нет. Спрашивается: инновация для чего, для кого? Для того, чтобы полученные при этом деньги, заработанные людьми с уникальными способностями, в том числе в специфических отраслях промышленности, шли на приобретение за рубежом футбольных команд и другого "имущества"?
С этой высокой трибуны я выступаю в первый раз и утверждаю, что при современных условиях организации власти и экономики, всего хозяйства страны никакой инновационной деятельности ни в науке, ни в высшем образовании объективно не существует. Это - не умозрительное заявление. Подтверждением может служить опыт работы руководимой мной лаборатории. У нас есть целый ряд полностью технологически готовых и апробированных в натурных условиях инноваций, которые возможно немедленно внедрить в практику, в частности в нефтегазодобывающую практику, и получить огромные деньги. Но мы бьемся 20 с лишним лет с их внедрением, и все безрезультатно. Никому это не нужно.
В точности такое же положение с высшим образованием в стране. В сегодняшней России реальной надобности в высокообразованных профессионалах нет почти во всех областях, кроме нескольких специальностей по обслуживанию колониальной экономики (менеджеры, юристы, финансисты). Тяга же молодежи в вузы определяется другим: молодые люди хотят состояться, хотят получить хорошую профессиональную подготовку в пока еще очень хороших наших вузах и "свалить" за рубеж - там наши кадры ценят очень высоко. А здесь они реально не нужны. Так для чего содержать так много вузов? Надо их число и номенклатуру резко уменьшить, только оставив небольшую часть для обеспечения нужными специалистами в узких областях, нужных для функционирования сырьевой экономики. На этом можно прилично сэкономить бюджетные средства. Неясно, правда, для чего эти средства, когда с огромным потоком нефтедолларов власть не знает, что делать. Важнее другое - можно будет прибрать в частные руки значительное имущество вузов (здания и прочее).
Таким образом, цель "реформ" науки и высшего образования в России - не потребность в их "инновационизации", которая в нынешних условиях в стране не нужна, а в уничтожении этого ее последнего, высшего ресурса, ее интеллектуального потенциала.
Второе, о чем я хочу сказать, - это крупномасштабные проекты, об отсутствии которых упоминал академик В.А.Садовничий. В современной России нет явно обозначенных властью крупномасштабных задач, для решения которых нужны усилия всей страны, нужен ее научный, экономический, ресурсный, профессиональный и человеческий потенциал. Что это действительно так, можно убедиться, например, вспомнив недавнее послание Президента РФ стране, народу. В нем говорилось о нравственных категориях (это очень хорошо), о том, что надо бы увеличить к 2008 г. в полтора раза зарплату бюджетникам (ну, спасибо, только для реального возрождения и нормального функционирования экономики страны нужно увеличение во много раз - сошлюсь на замечательные неопровержимые результаты академика Р.И. Нигматулина), освободить людей от налога на наследство и дарение, существенно упростить процедуру приватизации огородов, но никаких более серьезных государственных задач там нет. Зато есть важнейшее по значению положение: ограничить срок возможных юридических и материальных претензий к лицам, осуществившим сомнительную крупномасштабную приватизацию богатств СССР, тремя последними годами! А все подобное, что было ранее, считать не подпадающим под такие претензии из-за срока давности. Но горькая для страны истина в том, что все самое главное в этом отношении и произошло до этих трех последних лет!
Между тем советское государство осуществляло прогресс страны именно выработкой и реализацией крупномасштабных проектов и планов. В 30-е годы, на ранних этапах и далее, государство сформулировало и выделило важнейшие проблемы страны - индустриализацию, коллективизацию, всеохватывающую программу геологической разведки, выявившую основные ресурсные богатства, решение которых обеспечило грандиозные успехи всего народного хозяйства и победу в тяжелейшей войне с фашистской Германией. В 40-50-е годы была разработана и реализована атомная программа (военная и мирная), в 50-е годы и далее были реализованы ракетно-космическая, авиационная и другие программы. Все это обеспечило стране статус великой мировой державы! Такие задачи ставило и быстро и успешно реализовывало само государство, власть, с привлечением многообразного потенциала страны.
По данному же пути пошел Китай - Китайская Народная Республика. На нашем собрании об опыте Китая говорилось немного. Об этом очень мало информации в СМИ, и не случайно, ибо пример КНР начисто опровергает злобные разглагольствования наших и зарубежных современных "спецов" от политики о якобы неизбежности разрушения СССР. Я был в Китае 10 раз и хорошо знаю, что и как там происходило и происходит сейчас. Подъем КНР начался примерно полвека назад, когда была разработана и начала осуществляться государственная программа развития страны. В первый раз я посетил КНР 46 лет назад - был командирован по запросу в Пекинский университет и там в течение трех месяцев прочитал годовой специальный курс лекций по сверхзвуковой аэродинамике и газовой динамике. Моими слушателями были собранные властью со всей страны молодые люди, только что окончившие вузы авиационного профиля. Им власти хотели передать самые современные знания из Советского Союза, в данном случае о сверхзвуковой аэродинамике - тогда начали интенсивно строить сверхзвуковые самолеты и иные сверхзвуковые летательные аппараты. Кроме чтения лекций и консультирования этих же слушателей дважды в неделю, я проводил научный семинар на кафедре гидроаэромеханики, в результате которого было подготовлено и опубликовано в ведущих китайских и советских научных журналах восемь работ. Впоследствии многие мои слушатели стали профессорами, а четверо из них - одновременно и генералами! Курс моих лекций был быстро издан в виде учебника. И то же было сделано государством КНР по всем другим отраслям человеческой деятельности. Ныне Китай своими грандиозными успехами потрясает весь мир. Это следствие еще и того, что он готовил своих специалистов также и здесь, в СССР. Вы помните, конечно, сколько студентов из этой страны училось в наших лучших вузах. И как учились, как "вкалывали"!
Итак, самым ценным, чем мы - СССР - тогда обладали, кроме ядерного оружия, мы поделились с КНР, и это стало фундаментом, основой невиданного прогресса этой страны. А у себя все то, чем мы тогда поделились, обратили в руины и прах, и теперь бьемся в диких конвульсиях, пытаясь выжить, но не зная выхода... Ничего более нелепого и абсурдного, чем эта, с позволения сказать, новейшая история России, придумать невозможно!
Вывод из всего сказанного состоит в том, что пока власть у нас в стране не осознает необходимость, важнейшую государственную потребность в создании сильного государства, с мощными наукой, экономикой и вооруженными силами, и не примет адекватных крупномасштабных мер, мы так и будем бесцельно "барахтаться" и "выживать". Вопрос о постановке на государственном уровне разработки и реализации важнейших крупномасштабных национальных программ представляет собой проблему номер один. Если этого сделано не будет - алчное мировое окружение растащит Россию "на запчасти".
АКАДЕМИК Ю.С.ОСИПОВ
Нам предложен проект постановления Общего собрания. Я думаю, что это правильное, взвешенное постановление. Однако хочу внести ясность, подчеркнув, что именно дополнительно взяла на себя Академия наук. При выработке предложений по модернизации академического сектора науки проделана поистине изнуряющая, очень продолжительная и предельно сложная работа, которая, к сожалению, остается за кадром. Но, по-моему, из выступлений членов Президиума, вице-президентов видно, насколько трудоемкой она была. Всеми этими проблемами, а также устранением всевозможных неприятных ситуаций для Академии наук мы занимаемся начиная с лета прошлого года. Как нам кажется, более-менее сбалансированные и разумные предложения, касающиеся академического сектора науки, и прежде всего Российской академии наук, сейчас сформулированы, и они поддерживаются правительством. Но есть вещи, с которыми мы не можем согласиться. Я говорил в своем вступительном слове, что это предмет для дополнительных дискуссий с министерством. Но мы-то на себя сейчас взвалили и другое, и не нужно думать, что только люди, сидящие здесь, в президиуме, этой проблемой должны заниматься. Общее собрание - высший орган академии, а мы взяли на себя сейчас работу по совершенствованию доклада Министерства образования и науки, касающегося всей науки в стране. Нужно понимать меру ответственности, а также размеры ресурсов и средств, которые потребуются для проведения такой работы. Продвинуться в данном направлении мы можем только одним путем - если будет не надрывное, не политическое взаимодействие между нами всеми, а именно конструктивная, содержательная работа. Я очень прошу принять участие в ней всех членов Общего собрания. Мы готовы к встречам в разном формате, в частности, призываю А.С.Спирина продолжить попытки контактов с министром А.А.Фурсенко и обсуждать с министерством интересующие нас проблемы. Еще раз говорю, если мы в доброжелательной, конструктивной, но принципиальной форме не будем продолжать наше дело, мы придем к ситуации конца 80-х - начала 90-х годов. Я, может быть, лучше, чем кто-либо из вас, это вижу и понимаю, потому что в течение 14 лет всего себя отдавал преодолению этих трудностей. Я предлагаю одобрить постановление Общего собрания.
АКАДЕМИК Г.Н.КУЛИПАНОВ
Мне кажется, что дальнейшим обсуждением доклада Министерства образования и науки РФ по реформированию науки гораздо целесообразнее заняться в рамках Совета при Президенте Российской Федерации по науке, образованию и высоким технологиям. Там мы как раз можем обсуждать и Академию наук, и прикладную науку, и вузовскую. По-моему, это правильно, тем более что сегодня я, например, не согласен со многими положениями программы Президиума РАН по реформированию науки. Мне не дали выступить, но я обязан где-то подискутировать, особенно после выступления академика А.Д.Некипелова, ибо то, что здесь сейчас предлагается, для многих институтов абсолютно неприемлемо.
У нас в проекте решения говорится: одобрить программу. Считаю, что ни программу академии, ни доклад Минобрнауки в отдельности одобрить нельзя. Уверен, что Академия наук в данной ситуации должна принять, как раньше говорили, за основу нашу программу и доклад министерства. Затем на Совете по науке, образованию и высоким технологиям "довести" этот документ с тем, чтобы представить его в правительство, Президенту для обсуждения и сделать его полноценным.
АКАДЕМИК Ю.С.ОСИПОВ: Думаю, что Президент РФ все равно поручит Совету по науке проанализировать тот доклад, который придет к нему из правительства. И там, конечно, нужно обсудить.
Теперь о другом. А.Д.Некипелов в своем выступлении, конечно, не мог сказать всего. Поэтому не следует понимать его слова буквально как образец разрешения ситуации во всех институтах. Кстати, на заседании в Кремле на эту тему я всегда привожу пример вашего института, Геннадий Николаевич. Многие из присутствующих над этими вопросами задумывались, академик Н.Л. Добрецов, например, не раз эти проблемы ставил. Я призываю вас как члена академии: давайте работать, давайте обсуждать, привлекая членов Комиссии по совершенствованию структуры Российской академии наук. Можно организовывать неформальные встречи буквально со всеми, кто здесь присутствует, и искать лучшие решения.
Сейчас сделаны первые наметки, и в постановлении говорится, что эта работа должна быть продолжена. Поэтому нам, членам одной корпорации, и следует продолжить конструктивную работу по совершенствованию нашей деятельности.
А вот одобрить доклад министра или принять его за основу, я считаю, неправильно. Я, может быть, и настаивал на этом, если бы присутствующие здесь члены академии этот доклад читали. Именно из-за этого и возникли многие спорные вопросы. Прошу проголосовать за принятие постановления. И в заключение хочу сказать: у нас нет другого выхода, кроме как налаживать конструктивный диалог с министерством в интересах Академии наук и науки в целом.