17

ПАМЯТНИКИ СТАРИНЫ

Вклад в сохранение памятников культуры, сделанный Сергеем Ивановичем, очень велик. По его инициативе было восстановлено в прежнем виде здание Кунсткамеры в Ленинграде (реставрирована башенка). Самое энергичное участие он принял в реставрации после войны памятных мест, связанных с Пушкиным, и сделал многое другое. Работа эта была очень трудна, и даже Сергей Иванович не всегда был в состоянии сделать то, что считал необходимым. Приведу два примера.

Однажды из поселка Академии наук Мозжинка моя семья и я совершили экскурсию в Саввино-Сторожевский монастырь, расположенный, так же как и Мозжинка, недалеко от Звенигорода. Теперь многое в монастыре восстановлено и там музей, посещаемый множеством экскурсантов. Тогда же, в конце 40-х годов, место это было запущено. Монастырь был частично превращен в склады, и остальное продолжало разрушаться. Сторож, который все же был, хотя сторожить он никак не мог, узнав, откуда мы, сказал: «Вот рассказали бы вы президенту Академии наук академику Вавилову. Может быть, он помог бы». Я имел наивность в самом деле рассказать об этом Сергею Ивановичу, и он (это был редкий случай) ответил с раздражением: «Неужели же вы думаете, что я и сам не знаю, что там делается?» Видимо, его усилия наталкивались здесь на стену равнодушия. Как это происходило даже внутри Академии наук, я убедился на другом примере. Всем работающим в Академии наук, а теперь и москвичам, живущим поблизости (Беляево-Богородское, Теплый Стан), известна красиво стоящая на горке, у санатория Академии наук «Узкое», церковь конца XVII в. Кровля на куполах церкви сгнила, и их сняли, и все, кроме стен, постепенно, на глазах отдыхающих в санатории, в том числе и академиков, разрушалось. Однажды в конце сороковых годов я случайно услышал слова человека, ответственного в то время за строительство в Академии наук. Он сказал: «Вот президент Вавилов требует, чтобы реставрировали эту церковь. Ну, раз требует, так леса мы поставим, а делать ничего не будем!»

Прошло четверть века после кончины С. И. Вавилова, и в самом деле ничего не делали, и наспех поставленные леса за это время сгнили. Только в семидесятых годах начали реставрировать внешний вид церкви. Печатая в 1981 г. 2-е издание сборника, я с радостью отметил, что с 1979 г. стало снова возможно любоваться куполами этой стоящей на горке церкви. Но никакого ремонта и реставрации внутреннего помещения церкви не начато до сих пор. А ведь это помещение принадлежит Академии наук и от президиума Академии наук до него 15 минут езды. Более того, церковь превратили в склад старых книг, где они гнили. И здесь опять надо вспомнить С. И. Вавилова. Многие пишут, каким знатоком и ценителем книг он был. В 1913 г. 22-летний Вавилов писал: «Книга — самая высокая вещь на свете». Да, для него это была прежде всего духовная ценность. В 1989 г. книги из церкви вывезли, но куда? Не удивлюсь, если в утиль.

То, что С. И. Вавилов в сороковых годах потерпел неудачу с реставрацией церкви, естественно, и мы вспоминаем о его усилиях с пониманием и уважением к нему. А вот что следует думать о тех, кто сорок лет после его кончины возглавлял советскую науку? Будет ли забыто их равнодушие к памятнику истории и культуры? Не думаю. Если так дело обстояло в самой Академии наук, то можно себе представить, какие трудности в сохранении памятников истории и культуры возникали вне ее, особенно связанные с религией. Безнадежно пытаться объяснять, что нельзя вычеркнуть религию из истории человеческой культуры, тем, кто этого не понимает и считает для себя нужным таким способом отмежеваться не только от религии, но и от культуры. Должен же человек, особенно если он считает себя ученым, думать о том, какую память он оставит о себе в народе. Теперь положение начинает меняться, но происходит это недопустимо медленно. Разрушения продолжают происходить. Кто же будет спасать культуру? Ведь многое уже невозвратимо уничтожено.

И. М. Франк

Источник: Сергей Иванович Вавилов. Очерки и воспоминания.
3-е изд., М.: Наука, 1991, с.331-333.