9

ВЕЧЕРНЯЯ ВСТРЕЧА

Хочется кое-что рассказать о прекрасных воспоминаниях Александра Алексеевича Лебедева и сделать к ним небольшое добавление.

В разное время А. А. Лебедев написал две небольшие статьи о С. И. Вавилове, и машинописные копии их передал мне Петр Петрович Феофилов. Обе они оказались интересными, но в значительной мере повторяли одна другую. Я соединил в одну статью отдельные дополняющие друг друга отрывки обоих текстов, разумеется ничего в них не меняя (они отделены многоточиями), и опубликовал в «Успехах физических наук» [1] . Без изменений этот же текст печатается как в первом, так и во втором издании книги о С. И. Вавилове.

То, что пишет А. А. Лебедев о работе С. И. Вавилова в годы Великой Отечественной войны, пробуждает, вероятно, у многих, в том числе и у меня, множество воспоминаний. Ограничусь одним. А. А. Лебедев пишет, что в Москве во время войны Сергею Ивановичу приходилось «делать большие концы... в трамвае или пешком». Здесь не упомянуто одно обстоятельство, которое делало это особенно утомительным. Тогда наиболее ответственные заседания проходили обычно поздно вечером или, точнее, ночью. Начинались они часов в 10 вечера и часто заканчивались не ранее 3 часов утра. Слова А. А. Лебедева о больших концах «пешком», несомненно, относятся к возвращению домой, когда городского транспорта уже не было. Видимо, вначале никто не догадывался, что в распоряжении Сергея Ивановича нет автомашины. Позже это, разумеется, было исправлено, и, конечно, стало много легче, но все равно возвращаться с заседаний приходилось очень поздно.

Между тем независимо от того, когда С. И. Вавилов вернулся домой, на следующее утро он точно в 10 утра всегда уже был на работе и напряженно работал целый день. В послевоенные годы (практика такой ночной работы прекратилась уже после кончины Сергея Ивановича) мне иногда приходилось вместе с Сергеем Ивановичем принимать участие в таких заседаниях. Но если у меня это было иногда, то для Сергея Ивановича это происходило, как я полагаю, регулярно.

В 1943 г., летом, еще до возвращения Физического института из Казани, куда он был эвакуирован в 1941 г., я приехал в Москву в командировку. Многие сотрудники ФИАНа уже вернулись в Москву, в том числе П. А. Черенков с семьей. Тогда мы жили с ним в одной квартире около площади Маяковского. В Москве было спокойно, но приближались дни великой битвы на Курской дуге. Разумеется, у вражеской авиации уже не было возможности бомбить Москву. Однако то ли предпринимались попытки прорваться к Москве, то ли появились отдельные самолеты-разведчики, но помню, что поздно вечером, вероятно после 10, была объявлена воздушная тревога. Я помог семье Черенковых с детьми собраться в бомбоубежище (сам Павел Алексеевич, видимо, был в командировке) и проводил их на станцию метро на площади Маяковского. Поднявшись после этого с платформы станции в вестибюль, я неожиданно увидел там сидящего на чемоданчике С. И. Вавилова. С ним был его сотрудник С. А. Фридман и еще кто-то, теперь уже не помню кто. Они направлялись как раз на такое ночное заседание, а в чемоданчиках, как я полагаю, несли образцы новых оптических приборов, необходимых для военной техники. Сергей Иванович выглядел утомленным и, несомненно, досадовал на непредвиденную задержку. Не помню, о чем у нас шел разговор. Видимо, ничего существенного Сергей Иванович мне не сказал и, разумеется, ничего не говорил о предстоящем заседании. Он терпеливо ждал, я же несколько раз выходил на площадь Маяковского посмотреть, что происходит. Никогда, ни до, ни после, я не видел такой темной, пустынной и тихой Москвы. Помню, как поразило меня то, что в 12 часов ночи я на площади Маяковского услышал бой часов со Спасской башни Кремля.

Вскоре дали отбой. Через пять минут я был дома и мог лечь спать, а Сергею Ивановичу предстояло еще проделать не очень короткий путь по Москве, да и заседание, вероятно, не было коротким. Вряд ли он мог попасть домой раньше чем под утро. И так ведь происходило часто.